— Ты написала рассказ для журнала? — не смог он скрыть изумления. — О чем же, позвольте спросить?

— Это тебя не касается. Главное, что у меня есть чем уплатить тебе за секс-услуги. Согласись, что пятьсот долларов — весьма щедрая плата. Так что чего ты стоишь как столб? Приступай! Или тебе требуется полутьма, мягкое освещение и тихая музыка для соответствующего настроения? Обычно тебе, когда ты играешь мною, такие штучки не требуются. Но я готова пойти на уступки, могу создать уютную обстановку, учитывая, что тебя впервые будут употреблять.

С мрачным видом мужчина проговорил:

— Ты действительно так люто ненавидишь меня?

— Да, — без раздумий ответила Стефани и горделиво вскинула голову.

Рэй задумчиво взглянул на любовницу, покачал головой и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Трус! — выкрикнула она ему вдогонку. Он остановился и оглянулся через плечо. Вернись, и ты поймешь, что значит быть купленным, и заодно поймешь, почему я тебя ненавижу.

Рэй медленно направился обратно, не сводя глаз с раскрасневшегося от волнения лица Стефани. Казалось, она готова сжечь его своим испепеляющим взглядом.

— Приступай же! — приказала она, снова сев в кресло.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он превозмог себя и стал развязывать галстук.

Когда Стефани все это задумала, она имела целью отомстить ему, проучить и наказать за то, что он, во-первых, мужик, во-вторых, богач, в-третьих, надменный себялюбец. И еще за то, что считает ее своей собственностью. Уж очень хотелось, чтобы он понял, как же горько чувствовать себя рабом или чужой вещью.

Она намеревалась просто сидеть и бесстрастно наблюдать, каково ему будет в роли объекта сексуальных домогательств. Но получилось совсем не то, что задумано. По тому, как Рэй неторопливо раздевался, никак нельзя было сказать, что он унижен. На лице его нет-нет, да и проскальзывала мимолетная улыбка, и при этом мужчина не сводил с любовницы глаз, словно героиней представления была она, а вовсе не он.

Столько раз видела она его обнаженное тело и потому думала, что ничего особенного сейчас не испытает. Но по мере того как медленно обнажались его загорелая кожа, мускулы, широкая грудь, ноги, бедра, где-то в глубинах ее естества затеплилось и растеклось по всему телу сладчайшее томление. Чего-чего, а этого Стефани не предвидела. Рот ее пересох, сердце запрыгало. А он невозмутимо раздевался, не позируя, не играя мускулами, короче, ничуть не подражал мужчинам-стриптизерам. И все же она чувствовала себя не очень удобно, будто подглядывает исподтишка за непристойной сценой. И глаз не могла от Рэя оторвать, но в то же время избегала его взгляда, боясь, что не выдержит озорной усмешки. Наконец он предстал перед ней полностью обнаженный, как Адам в раю, ничуть не стыдящийся своей наготы.

Стефани облизнула пересохшие губы.

— Теперь ложись! — приказала она осипшим голосом.

— Прямо так, на доллары?

Только сейчас она наконец отважилась взглянуть ему прямо в глаза.

— Да, на деньги, за которые я тебя купила.

Рэй стиснул челюсти, и девушка подумала, что вот сейчас он взорвется и выйдет из повиновения. Ей даже почему-то захотелось, чтобы любовник взбунтовался. Но он подошел к постели и лег. Плохо слушающимися руками она стала стягивать с себя юбку, блузку, лифчик, разбрасывая вещи куда ни попадя. Рэй лежал, безучастно уставившись в потолок, не обращая на Стефани никакого внимания.

Она встала коленками на постель рядом с ним, и пальцы ее забегали по всему телу мужчины, как руки пианиста по клавишам.