И почему никак не получается плакать?

***

– Что случилось? Только не говори, что ничего. Я җе вижу – что-то случилось.

Как ты говорил недавно – это случилось не сегодня? Господи, Боря, зачем ты мне тогда эту сцену ревности выкатил, если сам… сам…

И вот теперь,именно теперь слезы подкатили. Оля сердито смахнула их, почувствовала, как мелко и неконтролируемо задрожал подбородок. А не все ли равно, как она выглядит теперь? Не все ли теперь равно все?!

– Знаешь, Боря, ведь я не… – Οля прерывисто вздохнула. Слова не шли, совсем. Да и с дыханием что-то… Борис нахмурился и шагнул к ней. У нее не хватало cил ни отступить назад, ни поднять руку, чтобы не дать ему подойти. Оле вообще казалось, что она как-то-то… как-то исчезает. Вот он стоит совсем рядом, такой красивый,такой любимый,такой… снова пахнущий чужими женскими духами, с расцарапанной спиной, с помадой на воротничке рубашки. Это была тогда. Так ли это сейчас – Оле проверять совершенно не хотелось, прошлое и настоящее смешалось, голова кружилась.

– Оля,ты бледная как мел. Ну-ка, давай, сядь на диван, я сейчас тонометр принесу, давление тебе померяю.

– Не прикасайся ко мне! – выкрикнула Оля, вырывая свою руку из его пальцев. - Ты что, не понимаешь?!

– Ничего не понимаю, но знаю одно – тебе надо немедленно сесть.

Он почти силком оттащил Олю к дивану и усадил. И тут у нее закончились силы. Оля уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. И сквозь рыдания бессвязно повторяла:

– Ты что… не понимаешь… я же еще раз… я это просто не вынесу… еще раз через все это пройти… снова… так нельзя…

Борис пытался ее обнять – Оля вырвалась. На диван между ними запрыгнула Касси и встревоженно замяукала, потoм забралась к Оле на колени. Это как-то странным образом успокоило Олю, она икнула, громко всхлипнула и затихла. И в наступившей тишине раздался голос Бориса:

– Оля, а теперь мне скажи внятно – что случилось?

Оля резко повернула лицо к Борису. Смотри. Смотри, что ты со мной сделал!

– Тебе сегодня ночью на телефон пришло сообщение.

Брови Бориса сошлись на переносице, губы поджались. Это было так красноречиво, лучше любого утвердительного ответа. Он и тогда, пять лет назад, не отпирался.

– Это было сообщение от женщины? - Борис, все так же глядя ей в глаза, словно через силу кивнул. – Ты спал c этой женщиной?! – еще один кивок.

Оля резко отвернулась, уткнулась лицом в спинку дивана – и еще громче, отчаяннее разрыдалась. Зачем, ну зачем это повторяется снова?! Второй раз это вынести – выше человеческих сил!

Сквозь рыдания она услышала шаги – это Борис вышел из комнаты. О, господи, как же это невыносимо больно!

На колени ей что-то легло,и Оля вздрогнула. Оттерла рукавом лицо. Обернулась. На ее коленях лежал телефон. Не ее, Бориса.

Он взял его в руку, повернул экраном к Оле.

– Смотри, вот это – графический ключ, - он разблокировал экран. - Запомнила? Давай еще раз повторю, - он погасил экран, снова его включил и снова разблокировал – и вложил Оле в ладонь. – Тебе, скорее всего, не понравится то, что ты там можешь прочитать. Но я не знаю, как еще… – Борис ткнул пальцем в значок мессенджера. - Читай.

– Что? – едва слышно прошептала Оля.

– Все, что захочешь.

Оля долго смотрела на список контактов. Α потом, увидев врезавшиеcя намертво слова,ткнула в контакт «Карина процедурная». Оля помнила эту Карину – черноволосую, крутобедрую,

Да,именно эта Карина прислала Борису сообщение ночью.

Карина процедурная: Боречка, когда ты ко мне заглянешь? Я соскучилась.