— Говорят, мол, суверенитету хотим!

— А что это такое?

— Никто не знает!

— Гм. Я тоже не знаю. Ну знаете что: если хотят, скажите, что мы дадим. Столько дадим, сколько они унесут. Изберемся — разберемся.

— Есть, вашество! Но есть еще одна, как бы сказать, неохваченная категория: доблестные защитники Отечества! То есть… сапоги!

— Гм. Чего же им надобно? Ну пообещайте ваксы…

— Никак нет, вашество! В них за последнее время чрезвычайно возросла гордость, потому что они давно уже самостоятельно, без помощи людей защищают Отечество. Надо бы с одним сапогом… на выборы пойти!

— Гм. И есть на примете?

— Есть! Боевой, заслуженный, летающий!

— Но он хоть левый или правый?

— Да какая разница, вашество! Вы разве не знаете, что они у нас давно обоюдные?

Это была правда: в той стране давно уже показалось обременительным шить левые и правые сапоги, потому что шились они по разным выкройкам, а это вдвое больше работы. Поэтому теперь там все сапоги шили по одному усредненному образцу, а выдавая их немногочисленным солдатикам, просто, обмакивая спичку в хлорку, писали на одном «л», а на другом «п». Для порядку, и не дай Бог перепутать. Так сапоги лишились политических убеждений, зато сильно упростились в изготовлении.

— Ну ладно, — хмуро согласился царек. — Несите вашего… кирзового орла.

— Да он уж давно тут ждет!

Дверь распахнулась, и в штаб гордо промаршировал немного уже поношенный, но в целом вполне бодрый сапог в генеральском звании со всеми необходимыми навыками: умел топнуть, пнуть, тянуть носочек, щелкнуть каблуком и при случае даже сплясать русскую. Царек примерил его, и сапог оказался совершенно по ноге _ вечная, впрочем, генеральская черта в тех краях; царек притопнул, прихлопнул, огладил голенище — черт, и впрямь удобная вещь!

— Но надо ему фамилию подыскать, — произнес он задумчиво. — Нельзя же идти на выборы в паре с безымянным вице-президентом. Как же его назвать? Ножной? Но это как-то неприлично… Руцкой!

В результате он пошел на выборы в одном лапте (для аграриев) и в одном сапоге — и стал президентом в первом туре.

Ну, дорвавшись до власти, он очень быстро показал стране, кто тут новый хозяин: для начала пнул сапогом предыдущего лидера (он-то, собственно, все свободы и ввел, на свою голову), потом потопал на ближайшее окружение и перетасовал его на всякий случай, потом поставил во главу всей местной экономики чрезвычайно начитанного корректора из журнала «Коммунист», а газету «Правда» переименовал в «Неправду», после чего почил на лаврах. Меж тем регионы вскоре растащили весь суверенитет, так что у доминиона его практически не осталось, — и в стране воцарились распад, хаос и уныние. Мстительные сотрудники газеты «Неправда» и оттесненные от корыта руководители создали заговор с целью свергнуть нового царька, а на его место посадить кого другого.

— Но кого?! — стенали неправдисты, не находя вокруг себя и уж тем более среди себя достойного лидера.

— Вообще-то я готов, — скромно потупившись, заметил председатель местного парламента.

— Ты?! Да ты… Да у тебя фамилия знаешь какая!

— Ну и что, подумаешь, фамилия! Зато умище, умище…

— Да ты сам свое название вслух выговорить не можешь!

— Отчего же, очень могу: Руслан-Имран-Хасбулат-Абдул-Об стул-Табурет!

— Ааа, — безнадежно махнули рукой неправдисты.