— Великолепно! — проворчал Рыбьеног, торопливо осматривая себя сверху донизу — нет ли где-нибудь случайных ссадин. — Как ты думаешь, экзема считается или нужны настоящие раны?

— Точно не знаю, — признался Иккинг. — Я никогда не встречался с Акулогадами…

— Час от часу не легче, — простонал Рыбьеног. — В такие минуты я особенно радуюсь что родился Викингом, а не Римлянином. — (Римляне были заклятыми врагами Викингов. Эти наглецы возмечтали завладеть всем миром, и, признаться, это им почти удалось.) — Только подумай, как скучно быть Римлянином. Нежиться в теплой ванне, целый день разгуливать в тоге… Куда веселее дышать свежим воздухом и наслаждаться обществом кровожадных хищников с тысячью клыков…

— Тс-с, — перебил его Иккинг, в девятый раз меняя направление. — Может, я хоть что-нибудь услышу…

Но вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина, вот только волна, захлестнувшая Иккингову лодыжку, была определенно теплой.

— Е-е-есть х-х-хочу, — пропищал тоненький голосок, и мальчишки от неожиданности подскочили как ужаленные.

Из-за шиворота Иккинговой рубашки высунулся крошечный зелененький носик. Беззубик, маленький непослушный дракончик, сонно вскарабкался по хозяйской шее и расположился на верхушке шлема, где привык устраивать себе насест. Там он расправил крылышки, ловко выловил надоедливую блоху и душераздирающе зевнул, продемонстрировав ярко-розовый язычок и беззубые десны, за которые и получил свое имя.

Хоть Беззубик и был Обычным Коричным, то есть принадлежал к самому что ни есть заурядному драконьему племени, он был очарователен. Изумрудно-зеленая шкурка на брюшке переливалась перламутром, как у сардинки, и была присыпана изящными коричневатыми веснушками. Из-под несусветно длинных ресниц невинно взирали громадные, зеленые как свежая весенняя травка, глазищи.

Однако внешность, как известно, бывает обманчива, ибо драконы — самые эгоистичные существа на всём белом свете, и Беззубика можно было назвать акулой в тюленьей шкуре.

— Беззубик, ты не хотел бы нам помочь? — поинтересовался Иккинг. — Это ОЧЕНЬ ВАЖНО. Нам надо вернуться в бухту. Нам кажется, мы нечаянно попали в Летнее Течение, и нам очень не хотелось бы повстречаться с АГУЛОГАДАМИ. А тебе? — Иккинг нервно хихикнул. — Так что будь добр, взлети повыше и поищи другие лодки, чтобы мы смогли взять верный курс.

— П-п-попроси Страхкорову. Б-б-беззубик х-х-хочет есть, — капризно отозвался дракончик. Он явно поднялся не с той ноги.

Иккинг возвел глаза к небу и принялся терпеливо объяснять Беззубику, что Страхкорова уснула и разбудить ее нет никакой возможности.

Страхкоровой звали дракониху Рыбьенога. Она была довольно милой скотинкой, но почти все время спала. Вот и сейчас она, вытянувшись во весь рост, лежала под скамейкой. Рыбьеног заботливо подложил ей куртку под голову, чтобы дракониха не захлебнулась в постепенно углубляющейся луже.

— Б-б-беззубик не сдвинется с м-м-места, — возмущенно заявил зеленый дракончик. — Н-н-не покормишь — н-н-не полечу. Б-б-беззубик объявляет забас-с-стовку! Иккинг р-р-раскомандовался! Сд-д-делай то! Сд-д-делай сё! Б-б-беззубик дракон, а не р-р-раб. Б-б-бедный Б-б-беззубик только и делает, что р-р-работает.

— Беззубик, ты с самого завтрака спишь без просыпу! — возразил Иккинг. — Никогда в жизни не слышал такой чепухи! Ты же знаешь, я с тебя пылинки сдуваю, целыми днями кормлю, рассказываю анекдоты, таскаю на руках…

— У Б-б-беззубика к-к-крылышки слабые, — пожаловался Беззубик.