Роксана Джеффрис.

Я ненавижу Роксану Джеффрис почти так же сильно, как и собак по кличке Принцесса.

Она улыбалась Митчу. Шлюха.

– Джесс, тащи туда свою задницу, – приказала я, отходя в сторону.

– Он ей улыбается! У Роксаны нет изящных линий, она сплошное недоразумение! Думаешь, он пригласил ее на бал в честь дня Святого Валентина?

– Нет. Он твой парень. Почему ты чувствуешь себя так неуверенно? У тебя шикарные волосы, я бы за них умерла; идеальные изгибы тела и шикарная грудь. А теперь иди туда и предъяви права на своего парня.

Нет ни единого места, где бы мы могли остаться незамеченными. Мутт очень большой, толстый и самый дружелюбный пес во всем мире. К тому же, все в районе знакомы с Муттом. И все в районе знают, что Мутт мой пес. Митч – парень, считающий себя слишком крутым, чтобы носить в минус двадцать пять градусов куртку – увидев мою бестию, он кивнул мне.

– Он меня увидел, – сказала я Джесс.

– Черт, – пробормотала она за моей спиной.

Ладно, с меня хватит.

– Он не сможет тебя пригласить, если ты не будешь с ним разговаривать, – я направилась к Митчу, уверенная в том, что Джессика следует за мной. – Привет, – сказала я ему и Роксане. И только сейчас, когда я обернулась, я поняла, что Джессика не последовала за мной.

Митч кивнул мне.

– Здорова, Эми.

Роксана, укутавшись в шарф, кожаные перчатки и новое зимнее пальто, которое, как я слышала, она купила в Barney’s по цене, превышающей пятисот долларов, не поприветствовала меня словами «Эй, привет» или просто «Привет». Вместо этого она сказала:

– Твой пес флиртует с Зевсом.

Я посмотрела на Мутта. Она не шутила, мой пес действительно заигрывал с черным лабрадором Митча так, будто завтра не наступит.

– Он показывает Зевсу кто здесь альфа-самец, – как ни в чем не бывало сказала я.

Роксана с отвращением посмотрела на меня, а Митч засмеялся.

Мутт присел перед Зевсом, производя на свет огромную дымящуюся кучку. Серьезно, до того как у меня появилась собака, я бы никогда не подумала, что буду спокойно поднимать отвратительные дымящиеся кучки при помощи полиэтиленового пакета, который является единственной преградой между моей рукой и экскрементами.

– Куда пошла Джесс? – спросил Митч.

Быстро просмотрев территорию парка для собак, я поймала взглядом удаляющуюся Джессику. Она уходит.

– Мутт, пошли, – приказала я, побежав к воротам. Мутт озабочено нюхал попу мопса. Черт побери. Я открыла ворота. – Мутт, угощение! – и он побежал быстрее, чем любая лошадь на Кентуккийских скачках.

В одной руке я держу пакет с теплыми какашками Мутта, а в другой его поводок. Вся проблема в том, что вместо того, чтобы остановиться и дать мне выбросить пакет в урну, Мутт пролетел мимо меня к открытым воротам, выбегая прямо на людную улицу Чикаго.

– Мутт, вернись! – крикнула я изо всех сил. Клянусь, когда я поймаю эту бестию, у него будут большие неприятности.

Можно подумать, что мой дорогой песик меня послушается. Но нет. Он бежит так быстро, что я представила его поющим «Born Free» на одном из звериных спектаклей.

Я пробежала около двух кварталов и хочу заметить, что они намного больше любого пригородного квартала. Моя грудь подпрыгивает, представляя собой не очень приятное зрелище. Я задыхаюсь, такое чувство, будто весь воздух покинул мои легкие, и они никнут. Я все еще вижу белый пушистый комок, виляющий хвостом, но с каждым шагом он убегает все дальше и дальше от меня.

Я выругалась на снег, который, растаяв, покрыл льдом тротуар. Пытаясь обежать баррикады около зданий, я постоянно скольжу из-за своих сапог, которые я выбрала благодаря моде, а не удобству.