— Конечно, я верю вам, Фиона. Просто наша прогулка и так затянулась. Меня ждут дома дела. А не могли бы вы приехать сюда завтра, я послал бы вместе с вами слуг.

— Но, Генри, это ведь не столько цветы, сколько лекарство. Кроме того, слуги очень больны, боюсь, как бы завтра не было уже поздно. Чем раньше они получат лекарство, тем больше у них шансов выздороветь.

Генри покорно вздохнул.

— Бог знает, Фиона, вы единственная женщина во всей Англии, которая стала бы так переживать из-за слуг.

Улыбнувшись от приятного сознания своей победы, Фиона ответила:

— Но, сэр, разве не вы сами учили меня быть как можно более внимательной к слугам. Сейчас я их соберу и положу в свой седельный мешок, а что не поместится — в ваш.

Граф молча спрыгнул с коня и, ловко подхватив жену за талию, когда она начала спускаться вниз, опустил ее на землю. На краткий миг их взгляды встретились, и Фиона, повинуясь внезапному порыву, нежно поцеловала его в кончик носа.

— Нахалка, — шутливо воскликнул Генри.

Из груди Фионы вырвался смешок, а потом она звонко рассмеялась. Смех гулким эхом полетел между стволами деревьев, вспугнув стаю птиц.

— Подожди меня здесь, — строго велел Генри, передавая ей поводья обеих лошадей.

Фиона согласно закивала головой. Они находились на своей земле, но в их неспокойные времена не стоило забывать о разумной осторожности.

Граф медленно шел к тем деревьям, под которыми росла маточная трава, внимательно оглядываясь по сторонам. Устав стоять на месте, лошади замотали головами и, сделав несколько шагов к образовавшейся на опушке леса луже, начали из нее пить. Подождав, когда они напьются, Фиона привязала их поводья к ближайшему дереву. Обернувшись к Генри, она нетерпеливо ждала от него знака.

Как только он призывно махнул рукой, Фиона сразу бросилась к нему. Земля в лесу была сырой и мягкой, ноги местами утопали в ней по щиколотку.

— Не хочу быть занудой, но все-таки прошу поторопиться, — пробормотал Генри пробегавшей мимо него Фионе.

— Постараюсь собрать как можно быстрее, — ответила она. — Но все равно это займет порядочно времени.

Генри скривился от недовольства, и вместе с тем в глазах блеснул огонек радости за жену. Фиона никогда не боялась работы, какой бы грязной та ни была, и всегда приходила на помощь любому человеку в замке, будь то рыцарь, крестьянин или слуга. Не было ничего удивительного в том, что ее все любили в замке.

Не теряя ни минуты, она опустилась на колени перед распустившимися цветками. Однако Фиона рвала не все подряд, а оставляла отдельные цветки, чтобы из их семян могло вырасти потомство.

Взяв на себя обязанность заботиться о здоровье населения замка — солдат, слуг и гостей, — Фиона следила за тем, чтобы кладовая, где хранились лекарственные средства, никогда не пустовала.

Передвигаясь на корточках все дальше и дальше, Фиона постепенно уходила за ствол дерева. Странное предчувствие опасности на миг овладело ею. Оторвавшись от цветов, она подняла голову. Все вокруг было тихо и спокойно. Генри стоял в нескольких метрах позади нее.

Опустив меч, уже без прежней настороженности он поглядывал по сторонам. Обозвав себя в душе трусихой, Фиона подвинулась за дерево, срывая растущие там цветы, как вдруг чья-то мужская рука сильно и больно схватила ее за кисть.

Крик замер в горле Фионы, она застыла на месте, потрясенная, испуганная. Рука сдавила ее запястье еще сильнее, но от страха Фиона не чувствовала боли. Подняв голову, она увидела перед собой холодные глаза державшего ее человека. Судя по одежде, это был воин, рыцарь, а не какой-нибудь грабитель с большой дороги.

Широкоплечий, с глубоко посаженными синими глазами, он стоял, сильно согнувшись, но, несмотря на это, было заметно, что он высок и мускулист.