Фирма располагалась в районе, где было немало банков и множество других компаний, однако всего за несколько минут можно было дойти до торговой зоны. Благодаря наставлениям родителей у Гвендолин уже был приличный счет в банке. И, к счастью, выходя утром из дому, она взяла с собой кредитную карточку.

Ей было жарко, словно что-то жгло ее изнутри, как будто лихорадочная необходимость действовать все время подталкивала ее. Не давая себе времени одуматься, она поспешила в модный салон-парикмахерскую, который недавно открылся рядом с офисом фирмы.

Это заведение ничуть не походило на то, к которому Гвендолин привыкла дома, здесь не было и намека на розовые тона. Интерьер был выполнен в строгой серо-черной гамме, наводящей тоску и леденящей душу. Стены были увешаны сильно увеличенными и потому малопонятными фотографиями, изображающими, по-видимому, различные типы причесок.

У девушки, встретившей ее, были очень короткие ярко-синие волосы и крайне высокомерный взгляд.

Торопливо, словно опасаясь передумать, Гвендолин сказала, чего хочет. И спустя десять минут уже сидела перед мастером, который с сомнением поинтересовался:

— Вы действительно уверены, что хотите именно этого?

Гвендолин ощетинилась, предполагая, что сейчас последует. Вероятно, столь «скучной и бесполой особе» не подходит современная, сногсшибательная прическа.

— Ну, если вы с этим не справитесь… — вызывающе начала она.

Мастер нахмурился.

— Я, конечно, справлюсь, но, видите ли, столь резкая перемена стиля… — Он бросил на ее отражение в зеркале какой-то странный взгляд и добавил: — Послушайте, это, разумеется, не мое дело, но пожалейте ваши красивые волосы. Может быть, сейчас прямые волосы не очень в моде, но делать химическую завивку…

Гвендолин стиснула зубы. Ей было отлично известно, чего именно она хочет.

Она имела в виду фотографию, которую видела несколько дней назад в витрине ювелирного салона по дороге на работу. На ней была изображена девушка, такая же темненькая, как сама Гвендолин, но на голове у нее красовались кудри, пребывающие в художественном беспорядке, благодаря которым — даже по мнению неопытной в таких делах Гвендолин — девушка выглядела столь соблазнительно и сексуально, что мужчины поглядывали на снимок слегка обалдело. Ни одну девушку, ни одну женщину с такой прической не назовут скучной, занудной… или бесполой.

— Да, я так решила, — с отчаянием ответила девушка парикмахеру.

Два часа спустя, недоверчиво взглянув на свое отражение в зеркале, Гвендолин почувствовала, как у нее упало сердце. Она едва узнала себя, а уж при мысли о том, что скажут родители, ей и вовсе стало плохо. Неужели у нее такое худенькое, такое маленькое личико, что оно просто теряется в пышной копне волос, завитых так сильно, что они напоминают меховую шапку?

Сохраняя мрачное молчание, Гвендолин расплатилась, накинула пальто и вышла. На улице она почувствовала легкое головокружение и слабую тошноту, но мужественно проигнорировала их, направившись в ближайший магазин женской одежды и косметики.

Девушка, стоящая за прилавком с самой модной косметикой, слегка поджала губы и критическим взглядом окинула Гвендолин, едва услышав, что та хочет приобрести. Но спорить не стала.

— Красная помада… — протянула она. — Да, разумеется, ярко-красная помада. У вас такие губы, что она будет смотреться просто потрясающе… В этом году бледность в моде, так что можете считать, что вам очень повезло, а еще надо как следует подчеркнуть цвет ваших глаз. Не хотите ли обратиться к нашему консультанту-визажисту?

Гвендолин захотела, решив, будь что будет.