– Нет покоя грешникам!

Облизнув густо накрашенные губы, Рокси принялась швырять на тележку тарелки. Передвигалась она подозрительно прямо, словно по палубе корабля. Если моя верная помощница и клюкнула на кухне стаканчик-другой, все равно не мне везти ее домой. Я уже решила для себя, что попрошу Резвушку подбросить Рокси на такси. За мой счет, разумеется.

На свет появился поднос с десертом.

– Сладкое будете? – поинтересовалась миссис Мэллой и с ловкостью фокусника стала метать креманки с шоколадным муссом на стол. – Только не просите меня к вам присоединиться, не то соглашусь. А мне надо помнить свое место – пойду мыть посуду!

Послушная зову долга, Рокси неверными шагами удалилась на кухню, не ведая, как горячо я мечтала, чтобы она осталась с нами. Миссис Маллой всегда может наговорить столько бестактностей, что все остальные рядом с ней покажутся дипломатами. Но, к моему удивлению, Мамуля оставила в покое душераздирающее известие об аморальном поведении Резвушки. Вместо этого она вонзила ложку в мусс. Я затаила дыхание, наивно надеясь, что Магдалина поднимет на меня изумленный взгляд и ахнет: «Элли, все эти годы я тебя недооценивала. Женщина, которая способна приготовить мусс такого качества, достойна моего единственного сына!

Печальная истина заключалась в том, что Мамуля не сознавала, что она ест, – ее невидящий взгляд был устремлен вдаль. Мужчины наперебой заверяли Резвушку, что она нисколько не уронила себя в их мнении, поэтому на мой мусс никто не обратил внимания. Резвушка вовсю налегала на вино из одуванчиков: войдя во вкус, она расправлялась уже с третьим стаканом. А мне впервые в жизни не хотелось шоколада.

Джонас расточал перед Резвушкой свое деревенское обаяние:

– Небось трудновато было молодой девчонке воспитать пацана, одной-то… По мне, так вы героиня!

– Временами бывало несладко, – щебетала новоявленная Флоренс Найтингейл, – но я выстояла.

– Уверен, с блеском! – Папуля поднял бокал в честь Резвушки.

– Детей тяжело растить даже в законном браке.

Бен говорил так, словно изобрел детей самостоятельно. Спохватившись, он наградил очаровательной улыбкой свою соратницу по этому подвигу и в конце концов поднес ко рту ложку с шоколадным муссом. В предвкушении мой ненаглядный закрыл глаза – и с диким воплем выронил ложку.

– Элли! Это же кошмар!

– Что, – встрепенулась я, – мусс не застыл?..

– Шоколад! Ты из чего готовила?

– Из обычного порошка… – Слова застыли у меня на губах, и я схватилась за пылающую голову.

– Из чего этот мусс?! – вопросил Великий Инквизитор.

– Вспомнила!.. Я всюду искала этот проклятый шоколад, и наконец он нашелся в аптечке…

– Никакой это не шоколад! – проворчал Джонас. – Это мой «Шоко-Слабит».

– Не может быть! – весело хихикнула Резвушка. – Неужели она приготовила мусс из слабительного?

– Людям свойственно ошибаться, – буркнула я, стараясь не встречаться глазами с Беном. Мой взгляд остановился на Мамуле. От ужаса меня охватила слабость (тьфу, опять это гадкое слово!). – О господи! – Я выхватила у Магдалины ложку. – С вашим-то кишечником есть такую дрянь! Надо вызвать доктора!

– Ничего с ней не сделается! – заверил Папуля с супружеской убежденностью. – Я все время ей твержу: ешь побольше чернослива!

– А вдруг какие-нибудь осложнения?

В мозгу у меня пылало одно слово – Смерть. Мне уже мерещились заголовки газет: Смертельная доза слабительного.