После небольшой поездки по городу Аманулла-хан с семьей и свитой отправился завтракать на Зеленый мыс. Завтрак, накрытый на утопавшей в цветах площадке, прошел в непринужденной обстановке. Гостям предложили концертную программу, составленную из кавказских песен и танцев. По окончании завтрака (в 17 часов) последовал осмотр чайной плантации и фабрики в Чакве, затем все направились к морю и расположились на пляже. В ожидании поезда падишах старался перещеголять своих министров «в бросании камешков в море» [125]. На станции, с выстроенным почетным караулом, состоялось прощание падишаха с правительством Аджаристана и с турецкой делегацией. Встреча в Тифлисе проходила в целом по той же схеме, что и в Москве, но с учетом допущенных там протокольных ошибок.

На перроне из членов правительства находились только представитель Закавказского ЦИК С.И. Касьян и представитель Грузинского ЦИК Ф.И. Махарадзе. Приветствовавшие падишаха другие члены закавказского и грузинского правительств были представлены падишаху в парадных комнатах вокзала. После обхода строя почетного караула на привокзальной площади падишах, его свита и члены правительства поднимались на трибуну, мимо которой торжественным маршем прошли войска. Члены правительства провозгласили здравицы в честь афганского народа, «борца за независимость Афганистана» [126]. В отличие от встречи в Москве движение по главным улицам города было приостановлено. Несмотря на большое скопление народа, порядок поддерживали немногочисленные посты милиции. «Тифлисцы, видать, народ дисциплинированный – порядок образцовый», – заметил Флоринский. Прежде чем отправиться в резиденцию, гости объехали город и с горы полюбовались на Тифлис. На обратном пути падишах сел за руль. После размещения в резиденции все были приглашены на завтрак, накрытый в саду (министры к этому времени успели посетить знаменитые Тифлисские серные бани). Но из-за сильного ветра завтрак перенесли в один из залов дворца. Протокольной службе пришлось срочно готовить новое помещение.

Во время трапезы звучала кавказская музыка, исполнялись кавказские песни и танцы, произносились официальные речи. Кофе был накрыт в саду, королеве и принцессам подарили серебряные вещи старинной грузинской работы.

В Тифлисе падишах и его свита купили летние картузы, падишах щеголял в картузе в Баку, куда делегация отправилась из Тифлиса.

В Баку падишах посетил нефтяные промыслы, а на королеву сильное впечатление произвел женский клуб, в котором велась большая работа. Завтрак в честь падишаха был накрыт на террасе Дворца физкультуры. На приеме, вопреки заранее составленной программе, состоялись незапланированные выступления. Так, приехавший из Берлина корреспондент одной из революционных восточных газет, выходившей в Германии, произнес зажигательную речь по-персидски. Когда вышли из-за стола, Флоринский попытался уговорить падишаха отложить ради королевы поездку из-за шторма на море. «Ничего, пусть привыкает», – ответил Аманулла-хан.

В порту в честь падишаха был выстроен почетный караул, в 17 часов корабль с высокими гостями отвалил от берега, эскортируемый двумя эсминцами. В целом падишах остался доволен пребыванием на Кавказе, некоторые протокольные неувязки (слишком широкий состав присутствующих на официальных приемах, экспромтные выступления и т. д.) были отнесены за счет восточного гостеприимства и радушия, не укладывающихся в формальные рамки протокола [127].

К промахам в организации визита падишаха с семьей и свитой на Кавказе, по мнению Флоринского, можно отнести:

– широкий состав правительственной делегации, встречавшей и провожавшей падишаха;

– в Батуме не было интимного завтрака в узком кругу.