— Вы просто не знаете моих родственников. Совершенно без разницы, что я ему скажу: это моя работа, хочу я или нет. В завещании деда сказано, что отец пожизненно владеет компанией, потом она переходит к его детям, а если я откажусь, то все попадет в руки дядиного сына и его семья вступит в права наследования.

— Ну вот и решение.

Он устало потер глаза.

— Нет, это только все усложняет. Послушайте, я вам признателен за то, что стараетесь помочь, но вы ничего обо мне не знаете. Ситуация настолько запутанная, что объяснять слишком долго. Скажем так: наши семейные склоки тянутся уже не один год, и я в самом центре всего этого дерьма.

Руки у него дрожали, и он нервно потирал ладонями колени, возможно, не отдавая себе в этом отчета. Пора поговорить о чем-нибудь более жизнерадостном.

— Расскажите мне о свой работе, той, которую вы любите.

Он с усмешкой поглядел на меня и спросил:

— А вы как думаете, кем я работаю?

Я прикинула так и эдак.

— Моделью?

Он скинул ноги с дивана на пол и сел — так стремительно, что я испугалась, уж не набросится ли он на меня, но он лишь изумленно вытаращил глаза:

— Вы шутите?

— Вы не модель?

— С какого черта вы это решили?

— Потому что…

— …что?

Он был ошарашен. Я первый раз его таким видела.

— Можно подумать, раньше вам никогда этого не говорили.

Он помотал головой.

— Нет. Даже близко.

— Да ладно. А ваша девушка?

— Нет, никогда в жизни. — Он искренне рассмеялся, и мне было на редкость приятно это слышать. — Вы мне голову дурите. — Он растянулся на диване и снова помрачнел.

— Вовсе нет. Вы самый красивый из всех моих знакомых мужчин, вот я и подумала, что вы, наверное, модель, — как можно убедительнее произнесла я. — С чего бы я стала дурить вам голову?!

Он внимательно и несколько смущенно посмотрел на меня, чтобы удостовериться, что я не шучу. Но я говорила абсолютно искренне. На самом деле я меньше всего ожидала, что все так получится. Хотела сказать правду — что он хорош собой, а получилось только хуже.

— Ну так чем же вы занимаетесь? — поинтересовалась я, стряхивая воображаемую пылинку со своих джинсов.

— Вам это должно понравиться.

— Вот как?

— Я стриптизер. Танцор в клубе «Чиппендейлс». Я же красивый, и все такое.

Этого я не ожидала и невольно изумленно задрала бровь.

— Ладно, я прикалываюсь. Я пилот из вертолетной Службы береговой охраны.

Тут у меня от изумления открылся рот.

— Ну, я же говорил, вам это понравится. — Он пристально наблюдал за моей реакцией.

— То есть вы спасаете людей.

— У нас с вами много общего, надо признать.

В нынешнем состоянии Адаму на такой работе делать нечего. Я не должна этого допустить. Главное, его начальство этого не допустит.

— Вы сказали, что семейная компания после смерти вашего отца перейдет к его детям. У вас есть братья или сестры?

— Сестра, старшая. Лавиния следующая в списке, но она сбежала в Бостон. А что ей оставалось, когда всплыли махинации ее мужа. Он нагрел своих друзей на несколько миллионов, выстроил небольшую такую финансовую пирамидку. Они думали, что он инвестирует их денежки в прибыльное дело, а он их потратил внаглую. И у меня взял немало денег. И у отца тоже.

— Бедная ваша сестра.

— Лавиния — бедная? Да она была мозговым центром всего этого жульничества. Короче, все сложно. Компания, вообще говоря, должна была перейти к старшему сыну, то есть к моему дяде, но он самовлюбленный идиот, и дед прекрасно понимал, что он разрушит все до основания, поэтому завещал бизнес моему отцу.