Ей радостно подумалось, что вырваться из мягкого, разнеживающего, обволакивающего плена привычной жизни — всего лишь вопрос некоторого мужества и отваги. И этими качествами в полной мере был наделен ее отец — бесстрашный путешественник, неутомимый первопроходец, стремившийся к поставленной цели, не щадя даже собственной жизни.

«Папа и не пожелал бы себе иной смерти, — думала Вальда. — Для него не было ничего страшнее и отвратительнее, чем сидеть без дела, транжиря деньги да обрастая жиром».

Однако же получается, что именно этого требуют от нее, и только на том основании, что она родилась девочкой. Родись она мужчиной, могла бы, подобно отцу, посвятить жизнь странствиям. Теперь же, по прихоти родителей, она вынуждена жить в золотой клетке, ключ от которой находится у какого-то неведомого человека, того самого достойного жениха, которого назначит ей опекун.

— Возможно ли при этом вообще узнать счастье? — вновь и вновь горячо вопрошала Вальда.

И опять, словно в ответ, раздалось уханье сов; только сейчас, пожалуй, птицы находились совсем близко друг к другу.

Девушка подняла глаза к звездам.

Где-нибудь, далеко или близко, в эту минуту те же самые звезды светят и тому единственному, который желает ее так же сильно, как она его. Тому суженому, что предназначен ей от сотворения мира!

— Но если я буду просто сидеть сложа руки, — нахмурилась Вальда, — он может найти меня слишком поздно, когда я буду уже отдана за другого. И мы не сможем принадлежать друг другу, разве что тайком, обманывая весь свет.

Девушка зажмурилась, как от боли, величайшее счастье грозило обернуться чем-то нечистым.

Бессмысленный флирт, бесконечные любовные похождения, измены… Зачем люди вообще стремятся к подобным отношениям? Почему замужней женщине положено иметь любовника? Это, похоже, просто дань моде, светский способ времяпрепровождения. Штатный воздыхатель уподобляется чему-то вроде предмета туалета. Он сопровождает даму на балах и приемах, ухаживает с преувеличенной любезностью, точно напоказ. Все это выглядит искусственно и нарочито. А тем временем другая женщина, быть может, страдает и терзается ревностью. В сущности, такой кавалер похож на кукушонка, подкинутого в чужое гнездо.

— Как это ужасно! Отвратительно! — возмущенно топнула ногой Вальда. — Я не хочу с этим мириться!

И вновь мысли ее перескочили на гостящий в графских угодьях табор. Пестрые повозки и шатры — как они всегда занимали ее воображение! Интерес к необычному племени побуждал Вальду разузнать о нем побольше. В одной книге из библиотеки отчима говорилось, что цыгане вышли некогда из Азии и с тех пор проводили время в вечных скитаниях. Во все века бродячий народ встречали настороженно. В христианской Европе к ним относились с подозрением, часто гнали и преследовали. Причиной всему был страх людей перед неведомым, непривычным. Цыган считали варварами, язычниками, врагами католической веры и всех добрых христиан. Их обвиняли в колдовстве и черной магии.

Однако ежегодное паломничество цыган в Сент-Мари-де-ля-Мер как будто не противоречило христианству. Христианским был и храм, в котором цыгане, молясь, проводили всю ночь, а во время торжественной процессии при свете факелов цыгане несли по городу образы святых.

Вот, должно быть, незабываемое зрелище!

Исподволь, незаметно, будто сам собою, все яснее и четче складывался в голове Вальды замысел.

Если бы она добралась вместе с цыганами до Сент-Мари, это послужило бы прекрасным ответом отчиму, утверждавшему, что она может путешествовать только под присмотром. Мало того, можно было бы получить великолепные снимки цыган, да и не только их! Ведь путь в Сент-Мари-де-ля-Мер лежал через Камарг — край, славящийся своей живописной неповторимостью. Край, где водилась замечательная порода коней — белых, длиннохвостых и длинногривых, знаменитых на весь Прованс.