— Ни за что! — громко произнесла Вальда. — Что бы там ни говорили мама и отчим, не стану я выходить невесть за кого!

Но тут ей вспомнились слова отчима о ее житейской беспомощности. Увы, в этих не льстящих самолюбию словах заключалась правда: и впрямь, сколько Вальда себя помнила, ее всегда опекала и обслуживала целая армия слуг, учителей, гувернанток. С раннего утра и до самого вечера при ней постоянно находились люди, обхаживая ее, исполняя все до мелочей. А уж когда семья отправлялась куда-то, по удобству и роскоши их путешествие напоминало королевский выезд.

— Однако все это вовсе не значит, что я не смогу действовать самостоятельно! — сердито сказала себе Вальда, и в памяти девушки возник покойный отец.

Обычно об отце она вспоминала нечасто. Он погиб во время экспедиции в Анды, когда девочке было лет двенадцать. Впрочем, и при жизни, будучи заядлым путешественником, он бывал дома так редко, что дочь видела его лишь урывками. Вот уж ему-то, вероятно, не понравилось бы, какой неженкой растет его единственная дочь, как безропотно мирится она с полным отсутствием опасностей и приключений!

Сам он был истинным искателем приключений, прирожденным исследователем и первопроходцем. Он избрал своим призванием достигать недостижимого, добиваться невозможного: путешествовал по Персии — и обнаружил древние развалины, которые потрясли археологический мир; провел несколько лет в Индии — и не только сколотил громадное состояние, но и собрал уникальный материал о верованиях тамошних народов, открыв в том числе неизвестную ранее религию. Он побывал в Вавилоне и Самарканде, достиг Китая и едва не лишился жизни, пытаясь проникнуть в Мекку под видом мусульманского паломника.

Всякий раз, думая об отце, Вальда поражалась, какой неукротимой энергией веяло от этого человека, даже когда он просто находился рядом. Ни в ком и никогда с тех пор не встречала она столь заразительной жажды жизни.

Слушая отцовские рассказы о дальних странах, Вальда так живо воображала услышанное, словно сама испытывала все захватывающие приключения, преодолевала многочисленные трудности. Рассказчиком отец был непревзойденным.

Однако леди Берк тяжело переживала частые отлучки мужа, и покуда сэр Эдвард носился по свету, с неиссякаемым энтузиазмом изучая самые отдаленные его уголки, его жена непритворно страдала.

Не спасали и окружавшие ее роскошь и комфорт. Леди Берк была из тех женщин, кому в жизни необходимо опираться на крепкое мужское плечо. Но можно ли было опереться на сэра Эдварда, если она видела его так редко? Мать Вальды любила мужа и восхищалась им, но теперь девушка понимала, что именно одиночество и отсутствие душевного тепла побудили вдову лорда Берка спустя менее года после его смерти с готовностью отозваться на предложение графа де Марлимона.

Впрочем, ее дочери ни разу не пришлось пожалеть об этом. Ее французский отчим был не просто неизменно добр к ней, но и выказывал искреннюю привязанность. Он и сам не раз говорил, что относится к ней, как к родной дочери.

Но сейчас Вальде, как никогда, недоставало именно покойного отца. Уж он бы не стал требовать, чтобы она послушно позволяла другим распоряжаться своей судьбой. Чтобы смиренно дала вовлечь себя в такой брачный союз, который мог, конечно, оказаться счастливым, но гораздо вероятнее — обернуться полным крахом.

Вот, к примеру, она никогда не сумеет терпимо отнестись к ухаживаниям мужа за другой женщиной. А ведь считалось почти хорошим тоном, если мужчина, практически в открытую, на глазах жены, расточал знаки внимания любовнице или заводил содержанку сомнительной репутации где-нибудь на окраине Парижа.

Что ж, быть может, такой стиль жизни и хорош для французов, но она-то родом из Англии, и ей он чужд и унизителен. Ей нужен не просто титул, а искреннее расположение мужа, его дружба и желание быть рядом. Ей нужна любовь, и ее избранник должен принадлежать ей одной, а она — только ему.