Снаружи лил дождь. Ферги встал в дверном проеме и вслушался, как бьют капли по листьям. Сквозь тьму он попытался разглядеть воду у причала — стоит ли там еще катер индейца. Нет, слишком темно, ничего не видно. Чертыхнувшись, Ферги надел ветровку и с фонариком вышел на улицу — убедиться, что шаман не сбежал.

Катер стоит на приколе, значит, Ливингстон еще здесь. Бродит где-нибудь по округе, духов выманивает. Ферги оглянулся на холм с опаской — казалось, кто-то или что-то следит оттуда за ним. Дождь только усиливал тьму, батарейки в фонаре садились. Ферги вырос в лесу, где нет места страху темноты, но сейчас он побаивался. Дэвид куда-то запропастился, оставив его одного. На мили вокруг — никакой цивилизации. Ни еды, ни телефонной связи. Может, завести генератор, так хоть свет будет. Впрочем, нельзя, шаман запретил, сказав: никакого электричества, только живой огонь! Спешно вернувшись в общественный центр, Ферги заперся на засов. Подкинул в очаг дровишек и решил до конца ночи больше не спать.

* * *

Утром прибыли рабочие. Они сразу пошли к обычному месту сбора — в общественный центр; тут же они обедали и прятались от дождя. В дверях ребят встретил Фергюсон — он не пустил внутрь никого. Сказал: один специалист проводит важные доработки. Строители такому повороту событий, разумеется, не обрадовались, однако поделать ничего не могли. В конце концов, Фергюсон — главный подрядчик, пусть с бригадиром разбираются.

Остаток дня Ферги заботливо поддерживал пламя в очаге. Дэвид так и не появился. Ладно, решил Ферги, выждем сутки, а после — обратимся к властям. Начнем поиски.

Закурив очередную сигарету, Ферги похвалил себя за предусмотрительность: в самолете он всегда возит целый блок «Кента». Курева хватит и на следующую холодную ночь. (Ноги, кстати, обсушить так и не получилось.) Выпросив у одного из рабочих сэндвич с тунцом, Ферги слегка утолил голод. Интересно, долго ли еще сидеть без нормальной еды?

Ферги со строителями не больно-то общался, однако было приятно видеть хоть кого-нибудь рядом. Проводить еще ночь в одиночестве, у костра, не хотелось, и потому Ферги особенно опечалил сигнальный гудок — рабочий день завершился, строители уходили.

Вечером дождь не перестал. Фергюсон так и сидел у огня. С наступлением ночи небо не стало темнее, оно словно сгустилось. Уж не глюки ли это? С голоду? В полночь снаружи зашевелились какие-то тени, в лесу Ферги заметил смутную фигуру и вроде бы даже пару горящих глаз. Неужели за ним следят? Но кто? Или что? Дабы унять страх, Ферги принялся повторять шаманский ритуал: бродил по кругу у очага, подскакивая через шаг и бормоча себе под нос бессвязную околесицу. Огонь пылал.

Снаружи никого нет, нет никого, повторял про себя Ферги. Нервишки шалят… В окно заскреблись. Ветка, всего лишь ветка. Потом раздались торопливые шаги. Должно быть, койот, для белки поступь слишком тяжелая. Странно, что Ферги только сейчас начал различать все эти звуки. Они ведь раздаются в лесу, слышишь ты их или нет. Да просто Ферги устал, голоден, и он заперт в треклятом общественном центре. Вот так, всего-то сутки с людьми не общался. Да еще пламя постоянно перед глазами. Не на пользу и никотин: Ферги курит одну сигарету за другой.

Он утешал себя, как мог, но когда что-то глухо ударило в стену — словно большой зверь упал у порога, — сердце чуть не выпрыгнуло изо рта.

Надо глянуть, в чем дело. Иначе не успокоиться. Сейчас Ферги соберется и выйдет в холодную ночь, встретится со своим страхом лицом к лицу. Поборет его, выяснит, где реальность, а где воображение. В жизни по-другому никак.

Ферги схватил фонарь и вышел за дверь.