Изменить размер шрифта - +
Близкая душа может не найтись у себя дома, но встретится вдруг за тридевять земель…

Возлюбить ближнего - часто не удается (дай Бог не возненавидеть!) - зато есть стремление возлюбить дальнего, и это выходит не так уж редко.

А дело, наверное, в том простом факте, что ближних не выбирают. Родителей не выбирают. И детей тоже - рождают, какими получатся, на авось, как котят…

Предков не выбирают, потомков не выбирают. А любовь избирательна. А любовь генетике не подчиняется. Да, Природа располагает нас любить и невыбранных родителей, данных судьбой, и детей, рожденных вслепую - но сама же Природа ставит все под большой вопрос…

В том ли смысл жизни человеческой, чтобы продолжаться - и только?… Передать гены - и все?…

С гарантией: уже через два-три поколения наши гены неуследимо рассеются, смешавшись с чьими-то неизвестными, растворятся в чужом. Потомки будут говорить на неузнаваемом языке. Смогут ли представить себе, что мы жили на свете?…

Все живое - родня, но родство не в генах, а в духе. Родство кровное - лишь один из многих поводов для любви, самый сомнительный…

 

 

Как сделать полной половину стакана

В.Л., четыре года назад я усыновила Женю от родителей-алкоголиков. Сейчас ему 9 лет. Никто не верил, что ребенок этот научится говорить и пойдет в обычную школу. Первый год промолчал! Районный психоневролог поставил диагноз «олигофрения». Друзья советовали отдать его обратно… Куда? Пьянчуге, который вышел из тюрьмы и лишен родительских прав? Или матери, бросившей сына в полугодовалом возрасте?

Вот какие заповеди взяла за основу:

- верю не в гены, а в воспитание;

- верю, что справлюсь, смогу;

- не верю, что ребенок неисправим;

- главное: Женька мне нужен, а я ему…

Добилась, чтобы к школе готовили и учили говорить в логопедическом саду - стал говорить лучше с каждым годом. А дальше - вытянула в нормальную школу! Сейчас ходит во 2-й класс. Добрый, трудолюбивый - и пуговицу пришьет, и штанишки постирает, и на кухне мне любит помогать.

При том: нарушения речи и памяти, приступы молчания, когда не может вымолвить ни слова. Вижу, хочет что-то сказать, морщит лоб, крутит руки, выдавливает звуки, глаза бегают. (Алкоголик-дед бил его по голове…)

Первое время вздрагивал и бросался наутек от каждого шороха.

Ее переносит крика: если кричу на него, как парализованный делается.

Иногда делаю недопустимое - этот страх вышибаю другим: говорю, что сейчас, если не заговорит, я его щелкну по лбу линейкой…

Он - как очнувшись - вдруг начинает говорить, весь потеет… Я понимаю: нельзя, но…

Он воспринимает лишь то, что дает встряску. Понятие «половина» учил целый год!

Однажды налила в два стакана воды: вот это целый, а тут половина. Понял?

- Понял.

- А вместе будет полтора. Понятно? Кивает.

- Ну, хорошо. Покажи мне целый стакан. Показывает правильно.

- А теперь - половину.

Стоит в нерешительности.

- Женя, половину. Понимаешь?

- Нет.

- Ты что, не видишь? Перед тобой стоят оба стакана. В каком же из них половина?!

Молчит.

В сердцах хватаю стакан.

- Вот половина! - и выливаю ему в штаны. Ревет. Штаны снимаем и развешиваем сушить. Зато все понял и запомнил!

- Сколько я вылила тебе в штаны?

Без запинки: - Половину!

«Хочу спросить: действительно ли он олигофрен? Как дальше, на что рассчитывать? Есть ли у меня ошибки, какие? Людмила.

Людмила, олигофрения, малоумие - понятие растяжимое: от самых легких степеней умственной недостаточности до глубокой идиотии. У вашего Жени отсталость налицо, но пока еще непонятно, какую роль в ней играет «органика» - наследственное или внутриутробное ослабление мозга, - и какую глубокий психоневроз - слом самых ранних лет, испуги и тормоза, вбитые алкогольной семьей…

Не пережмите, одолевая «сопротивление материала»: счета приходят врасплох… Мы ведь не замечаем, как наш воспитанник превращается в средство нашего самоутверждения, в объект капиталовложения, от которого ждем отдачи, и вы сами видели на других примерах, куда может завести беззаветное буйство педагогического энтузиазма…

Самое главное сын уже получил - вашу любовь и себя - принятого, любимого.

Быстрый переход