«А что за девочка тебе звонила? Ну правда, кто?» Я, конечно, понимаю, мама, что ты несравненно лучше, но…

Один раз я попытался поговорить. Руководствовался советами товарища Жикаренцева - что мы (родители) не виноваты, нас просто так вот отформатировали, и надо принять, и надо простить. Диалог проклюнулся. Мама стала стучать мне в дверь. Очень громко.

Я потом еще раз попытался объяснить, что она давит, что так же нельзя. Ответ: «Ну что ты. Я же все для тебя сделаю, кроме меня ты никому не нужен». И я опять ощутил себя то ли в бойнице, то ли в больнице.

Моя мама, забыл сказать, детский врач, очень уважаемый человек в городе, через нее проходят сотни детей и родителей, лучший знаток души…

Она выбивала в моей комнате дверь, когда я был с девушкой, и чтобы поддержать и заглушить происходящее, врубил тяжелую музыку. В конце концов, пришлось выкрикнуть послание в точку «х» и с полуодетой подружкой высвистнуть из дома на вьюжную улицу…

…Отслеживаю теперь, насколько отношения с мамой извратили мое отношение к женщинам. Уже вижу: хочу того, чего мой ум не хочет.

Встретил недавно идеал женщины (красота, ум, душа, понимание с полуслова, сердечность, поддержка…) - дружить прекрасно, а сексом заниматься тянет не на нее (материнское начало проскальзывает?), а на эгоистичную стерву… Георгий.

Из письма-близнеца №2

В.Л., мне 21 год. Вы последняя надежда на решение моей суперпроблемы, которая не дает мне свободно вздохнуть и начать жить и развиваться полноценно…

Все мои знакомые, выслушав меня, отвечают примерно одно: «Саш, ну тут уж ничё не поделаешь» - и разводят руками. Психолог, к которому я обратился, сказал только: «Придется вам терпеть до конца…»

Ни у кого из сверстников я этой проблемы не наблюдаю… И втройне тяжело оттого, что не от меня, как мне кажется, зависит положительный исход…

Все управление ситуацией находится в руках моей мамы, которая, собственно, и является источником проблемы…

Мать меня воспитывала одна, они с отцом развелись, когда я был совсем крошкой. Она потратила на меня всю свою молодость, хотя иногда и встречалась с мужчинами, оставляя меня с бабушкой…

В основном я рос рядом с ней. Она учительница, работает в школе. Маленького брала на экскурсии со своим классом. Делала со мной уроки, дарила подарки, устраивала праздники. Научила плавать, кататься на велосипеде, играть на фортепиано, приучила к хорошей музыке. Была строгой, наказывала, но и баловала тоже…

Я рос послушным, любящим, преданным сыном. Когда мама долго отсутствовала, очень скучал, буквально бредил ею…

А общение со сверстниками, с одноклассниками не ладилось. Привыкнув быть под маминой защитой, я среди них оказывался каким-то растерянным, никчемным, забитым, и в этом она никак не умела мне помочь.

Хуже того: после ее «воспитательных мероприятий» со мной - суровых унизительных выволочек или наоборот, потачек и сладких поглаживаний, в компаниях ребят я чувствовал себя не мальчишкой, а каким-то дрожащим мямлей, изгоем.

Во мне укреплялся страх… Долго, слишком долго я оставался привязанным к материнской юбке. Слишком поздно начал понимать, что мать - это не окружающий мир, а лишь его ближайшая и не самая характерная частица… Болезненно наверстывал упущенное…

Представьте себе, каково было шестнадцати-семнадцатилетнему парню, уже с пробивающимися усами и бородой, слушать материнские окрики и отчитывания в присутствии девчонок, моих одноклассниц.

В восемнадцать она требовала от меня никогда не приходить домой позже двенадцати ночи… Я, конечно, протестовал и часто соскальзывал на откровенное хамство.