Веселый, чуткий детеныш не знал родительской ласки; при страстной жизненности ему было некого любить, некого ревновать. Все это хлынет потом, поздней волной, обращенной вспять…

В семнадцать лет - традиционная «большая поездка» на континент, во Францию, где юноша по всем правам возраста и положения ударился в карты и кутежи. А когда вернулся на родину, сработала пружина родовых связей: получил звание постельничего при его высочестве принце Уэльском. В 21 год Филип Стенхоп I уже член палаты общин и произносит первую речь в парламенте.

Молодые люди, врываясь в жизнь, обычно уверены, что достаточно умны, как пьяные бывают уверены, что достаточно трезвы.

Щелчок по носу в палате пэров, еще несколько многообещающих пинков - и подобру-поздорову в Париж, на повышение квалификации. Тайм-аут годика на два.

Самозарисовка того времени (из письма гувернеру):

Признаюсь, что я держу себя вызывающе, болтаю много, громко и тоном мэтра, что, когда я хожу, я пою и приплясываю, и что я, наконец, трачу большие деньги на пудру, плюмажи, белье, перчатки…

«Блажен, кто смолоду был молод»…

Знание людей приобретается moлько среди людей, а не в тиши кабинета… Чтобы узнать людей, необходимо не меньше времени и усердия, чем для того, чтобы узнать книги и, может быть, больше moнкости и проницательности.

А если хочешь действовать и побеждать, мало узнать людей. Нужно впечатать это знание в свои нервы, в мускулы, в голос, нужно превратить его в артистизм, в совершенное самообладание, для которого необходимо еще и хорошо знать себя.

Употреби на это все свои старания, мальчик мой, это до чрезвычайности важно; обрати внимание на мельчайшие обстоятельства, на незаметные черточки, на то, что принято считать пустяками, но из чего складывается весь блистательный oблик настоящего джентльмена, человека делового и жизнелюбца, которого уважают мужчины, ищут женщины и любят все.

В нижних слоях тогдашних обществ мы бы, пожалуй, без особого труда узнали и нынешний стадионный люд, но в верхах столкнулись бы с немалой экзотикой.

Танцы и комплименты были тем, чем стали ныне годовые отчеты: понравиться - значило преуспеть.

Какой-нибудь неловкий умник, нечаянно уронивший котлету на герцога, мог смело прощаться с карьерой поколения на три вперед. Гильотина, говаривали врачи, - лучшее средство от перхоти…

Хорошие манеры в отношениях с человеком, которого не любишь, не большая погрешность против правды, чем слова «ваш покорный слуга» под кapmeлем.

Картель, напомню на всякий случай, - краткое письменное приглашение на дуэль.

Помни, что для джентльмена и человека талантливого есть moлько два образа действия: либо быть со своим врагом подчеркнуто вежливым, либо без лишних слов сбивать с ног…

Мне очень хотелось бы, чтобы люди часто видели на твоем лице yлыбкy, но никогда не слышали, как ты смеешься. Частый и громкий смех свидетельствует об отсутствии ума и о дурном воспитании.

Все это Честерфилд напишет сыну, уже осев в Лондоне, в знаменитом особняке, выстроенном по собственному проекту, в обители, полной книг, изысканной роскоши, избраннейших гостей и нарастающего одиночества…

А пока - пьянство жизни: ездит по всей Европе с дипломатическими миссиями и для удовольствия. Подолгу живет в Париже, совершенствуется во французском, в танцах, в манерах, в искусстве обходительной болтовни и бонтона. Пописывает стишки, заводит дружескую переписку с просвещеннейшими умами века - Монтескье, Вольтером… Среди них он вполне свой, и уже навечно.

Наследство и титул лорда.