И последнее. Шеф полиции Деннисон, я и прочие представители городских властей будут тратить все свое время на удовлетворение нужд города, пока кризис не будет ликвидирован. Вероятно, у нас больше не будет времени выступать публично. Поэтому я принял решение учредить Комитет Общественного Спасения, состоящий из видных граждан и ученых нашего города, в качестве координирующего звена, осуществляющего управление городом и информацию населения. Председатель этого Комитета - ветеран многих космических экспедиций, командор Тейлор Браскет. Сообщения о ходе кризисной ситуации будут исходить от командора Браскета, пережившего эти события без вреда для себя, и можете считать, что слова, которые он будет говорить, это слова представителей городских властей. Благодарю вас.

На экране появился Браскет. Монтини хмыкнул.

- Взгляни, кого они отыскали! Патриотичный маньяк!

- Оказывается, это проходит, - отозвалась Надя. - С твоим мозгом будет все в порядке.

- Я знаю эти лекарства. Надежды никакой. Я погиб, - Изумительный Монтини побрел к дверям. - Мне нужно подышать. Пойду прогуляюсь. До свидания, Надя.

Она попыталась остановить его. Он оттолкнул ее. Войдя в Морской Парк, он направился к яхт-клубу. Сторож узнал его и молча пропустил. Монтини побрел к пирсу. "Говорят, что действие кратковременно. Что все пройдет. Мой мозг будет в порядке. Сильно сомневаюсь". Монтини молча глядел на черную маслянистую воду, поблескивающую отражениями фонарей на мосту. Он снова пробежался по разрушенной памяти, отмечая провалы. Исчезли целые разделы памяти. Стены обвалились, пластиковые плиты рухнули, обнажая голый каркас. Разве так можно жить? Осторожно, собрав всю свою волю, он заставил себя спуститься по железной лесенке в воду и оттолкнулся от пирса. Вода была ужасно холодной. Башмаки были страшно тяжелыми. Он поплыл к острову со старинной тюрьмой, сомневаясь, впрочем, что сможет долго оставаться на поверхности. Он плыл и проверял свою память, осматривая, что осталось, и видел, что осталось менее, чем достаточно. Чтобы испытать, уцелел ли его дар, он попробовал воспроизвести речь мэра и обнаружил, что слова разбегаются и путаются. Это к лучшему, сказал он себе, продолжая плыть, и постепенно ушел под воду.

***

Кэрол собиралась остаться с ним на ночь.

- Мы больше не муж и жена, - вынужден был напомнить он.

- С каких это пор ты стал следовать условностям? Мы жили вместе до того, как стали мужем и женой, почему бы нам не жить вместе после того, как мы перестали быть мужем и женой? Возможно, мы дадим начало новому греху, Пауль. Послебрачному прелюбодеянию.

- Не в этом дело. Дело в том, что ты стала ненавидеть меня, когда у меня начались эти финансовые неурядицы, и ты бросила меня. Возвращаясь ко мне, ты поступаешь вопреки своему собственному разуму и добровольному решению, принятому в прошлом январе.

- Для меня прошлый январь наступит только через четыре месяца, возразила она. - Я вовсе не ненавижу тебя. Я. тебя люблю. Всегда любила и буду любить. Я совершенно не представляю, как это я бросила тебя, и ты тоже не помнишь, что я тебя сбросила, так почему же мы должны принимать во внимание то, что для нас не существует?

- Хотя бы потому, что ты стала женой Пита Кастина.

- Для меня это звучит совершенно нереально.

- Однако Фредди Монсон сказал, что так оно и есть.

- Если я вернусь у Питу, - сказала Кэрол, - я буду чувствовать себя грешницей. Только потому, что я считаюсь женой Кастина, ты толкаешь меня у нему в постель. Он мне не нужен. Мне нужен ты. Почему я не могу остаться у тебя?

- Если Пит...

- Если Пит. Если Пит! Я считаю себя женой Пауля Мюллера, ты считаешь меня своей женой, и наплевать мне на болтовню Фредди Монсона и всех остальных. Это глупый довод, Пауль.