* * *

Таково было мое настроение в те дни. Его разделяли многие. Хотя о необходимости скорейшего вывода войск говорилось, пожалуй, не так уж часто. От властей требовали переговоров. И власти, подталкиваемые предвыборным общественным мнением, потихоньку поворачивались в эту сторону. Политические очки набирали те деятели, кто хотя бы сквозь зубы, с оговорками и экивоками, признавал: переговоры действительно необходимы. Здесь ярко высвечивалась одна из главных ценностей демократической выборной процедуры: возможность обменять свои голоса на разумные, осмысленные действия властей предержащих — на действия, которых в любом ином случае народу, скорее всего, не удалось бы добиться.

Ельцин не хочет никаких дублеров

Черномырдина вовсе не обязательно было выставлять как альтернативу Ельцину, их вполне можно было бы выдвинуть кандидатами одновременно. Так, чтобы премьер играл роль президентского дублера. При том безнадежном рейтинге и при том состоянии здоровья, какие в тот момент были у Ельцина, такой дублер стал бы спасением и для самого президента, и для страны. В случае чего, если бы Ельцин сошел с дистанции (а мы теперь знаем, что он в самом деле не раз бывал на волоске от этого), премьер вполне мог бы его подменить, составить достойную альтернативу рвущимся к власти коммунистам.

Собственно говоря, многие ожидали именно такого развития событий. В одной из статей, опубликованной в «Известиях» 30 января, выдвигалось как раз такое предположение — что Ельцин и Черномырдин могут включиться в избирательную кампанию параллельно, что именно таков, в частности, тайный план «Нашего дома — России» (официально НДР поддерживал выдвижение одного Ельцина). Благодаря одновременному вступлению Ельцина и Черномырдина в предвыборную кампанию будет обеспечена более массированная атака на коммунистов. При этом, как полагал автор, не исключено, что на каком-то этапе один из этих двоих (не обязательно Черномырдин) снимет свою кандидатуру в пользу партнера. Утверждалось, что такая схема предлагается некоторыми аналитиками даже в президентском окружении.

Увы, особенности ельцинского характера были таковы, что он и слышать не хотел ни о каком дублере. Трудно сказать, чего в этом нежелании было больше — безграничной самоуверенности — я, мол, и так выиграю выборы — или ревности к потенциальному претенденту на его, Ельцина, кресло.

Зная об этих ельцинских настроениях и строго соблюдая правила аппаратного этикета, сам Черномырдин, как говорится, руками и ногами отмахивался от предложений вступить в президентскую гонку. А таких предложений становилось все больше и больше. В конце января появились сообщения, что в Санкт-Петербурге, Оренбурге, других городах создаются инициативные группы по выдвижению Черномырдина кандидатом в президенты.

30 января в северной столице состоялось собрание такой группы. В нем участвовали представители ДВР, «ДемРоссии», Христианско-демократического союза, других организаций (представителей НДР замечено не было). В принятом заявлении говорилось, что необходимо сохранить преемственность в отношении курса реформ и объединить реформаторские силы вокруг авторитетной политической фигуры, каковой является Виктор Черномырдин. В числе главных плюсов премьера были как раз отмечены его миротворческие шаги, связанные с войной в Чечне. Черномырдина просили дать согласие баллотироваться на пост президента.

Позднее сопредседатель «ДемРоссии» Галина Старовойтова так объясняла смысл этого выдвижения: «Мы хотим ему (Черномырдину. — О.М.) помочь и вбить клин между ним и Ельциным, мы играем на победу умеренных реформированных коммунистов — Черномырдина, Лужкова, Сосковца, Бакатина, Вольского, Гончара…»

Однако уже на следующий день, 31 января, в интервью ИТАР-ТАСС Черномырдин, находившийся в тот момент в США, довольно резко отозвался обо всех этих хлопотах.