Ближе к концу ущелья лошадь драгуна стала воротить голову от запаха, доносимого прохладным утренним ветерком. Солдат успокоил ее, прошептав что-то на ухо, как он всегда делал, и погладив одной рукой ее красивую каштановую шею. Легким галопом она подошла к склону ущелья, и они стали ждать, пока ее хозяин не услышал скрип осей и грохот колес экипажа по каменистой земле.

Драгун спешился и присел, не больше чем в двух футах от стремени седла, направив дуло карабина прямо вперед. Когда экипаж появился из-за изгиба ущелья, он с разочарованием увидел, что Пророк Легий не едет на черной лошади впереди своего сборища. Когда солдат расправился со всеми убийцами Пророка, которых тот послал на восток, помешать ему отстреливать отставших, добывавших пропитание и охотившихся представителей Колена Светлокожих Нефийцев, похоже, что их предводителю стало слишком опасно отъезжать далеко от Сиона. К настоящему времени солдат зарезал, застрелил, забил до смерти тридцать три Нефийца. Еще тридцать он обнаружил мертвыми, павшими от рук других членов общины, в том числе от рук их предводителя. Свыше сорока высохших от голода тел он нашел вдоль пути, по которому следовал за ними в Юту. Он сомневался, что в общине, добравшейся до Великого Мертвого Моря, осталось больше, чем четыре десятка.

Мужчина, сидевший перед повозкой, был не Легий, которого он видел всего трижды, и то издали. Пророк был выше и отличался жуткой худобой. Всегда носил черный костюм, золотую цепочку для часов, короткую накидку проповедника и шляпу из высококачественного фетра, с высокой тульей, загнутым краем, и опоясывающей тулью лентой.

За управляющей экипаж фигурой солдат разглядел несколько светловолосых голов, на некоторых из которых были старомодные дамские чепчики. Он стал ждать, когда появится проповедник, потому что из предыдущих наблюдений знал, что тот всегда находится где-то рядом с повозкой. Чертыхаясь себе под нос, он ждал, пока черный экипаж с большими узкими колесами не оказался в пятидесяти ярдах от него, и кучер не заметил его присутствие. Когда тот потянул за поводья, солдат выстрелом отправил его обратно на сиденье. С пробитой грудью кучер завалился на бок и стал хватать воздух своим тонким, как бумага ртом.

Звук выстрела, эхом разнесшийся по ущелью, вызвал у пассажиров жуткие визги, сопровождаемые воздеванием длинных рук к красному утреннему солнцу.

Когда драгун перезарядил карабин, он услышал, как Легий откуда-то сзади отдал приказ. Все пассажиры, три женщины и один мужчина, без штанов, поднялись на ноги и неуклюже засуетились, словно находились в стремительно тонущей гребной шлюпке. Они быстро высадились и поспешили к противоположным склонам ущелья.

Когда он перезарядил карабин, помимо подстреленного кучера, который все еще хватал ртом воздух и держался за горло, он сумел рассмотреть темные фигуры, энергично карабкавшиеся вверх по склонам. Возможности точно прицелиться не было. Солдат чертыхнулся и сунул карабин в чехол. Затем встал и запрыгнул в седло. Вытащил саблю и пришпорил лошадь. Та перешла на легкий галоп, который, как она знала, всегда предшествовал атаке.

И солдат поскакал вдоль ущелья, с саблей наголо, пригнувшись, чтобы видеть выдолбленный в скале проход на одном уровне с удилами. Пронесся мимо экипажа в потоке пыли. Его сабля сверкнула лишь раз, прежде чем вернуться в прежнее положение. Когда солдат проскакал мимо, голова и предплечья кучера отлетели от хрупкого тела.

Солдат слышал у себя над головой, как четыре темные фигуры царапают камень, словно океанские крабы, удирающие от острого клюва морской птицы.