— Титульный лист был оторван, поэтому я захватила его с собой.

Профессор Шо молча обследовал бумагу, а Эллери поднялся и, прищурившись, уставился на нее.

— Конечно, — заговорил профессор после долгого изучения, в процессе которого он подносил бумагу к свету, разглядывал отдельные буквы и проделывал другие таинственные ритуалы, — возраст сам по себе не гарантирует факт раритета, как и раритет не обязательно представляет ценность. Хотя эта страница выглядит соответствующей упомянутому периоду и является достаточной редкостью, поскольку неизвестна мне, все же…

— Главной целью «Дневника», — перебила мисс Марта Кларк, — который я храню дома, было поведать историю посещения Джорджем Вашингтоном фермы Кларка зимой 1791 года…

— Фермы Кларка? В 1791 году? — воскликнул Джеймс Изекил Пэтч. — Чушь! Не сохранилось никаких свидетельств…

— И о том, что Джордж Вашингтон там зарыл, — закончила дочь фермера.

По приказу Эллери телефонную трубку сняли с рычага, дверь закрыли на задвижку и шторы опустили, после чего начались продолжительные расспросы. Спустя некоторое время неизвестная глава из жизни отца нации была должным образом обрисована.

Холодным и серым февральским утром 1791 года фермер Кларк, оторвав взгляд от изгороди, которую чинил, увидел великолепный кортеж, приближающийся со стороны Филадельфии. За всадниками в мундирах следовали группа джентльменов верхом и несколько роскошных карет, запряженных шестерками лошадей, которыми правили негры в ливреях. К изумлению Симеона Кларка, весь выезд остановился у его дома. Он побежал, слыша скрип пружин и фырканье взмыленных лошадей. Джентльмены и лакеи спрыгивали на обледеневшую землю, и к тому времени, когда Симеон добежал до своего дома, все толпились у первой кареты с гербом. Вытянув шею, фермер увидел внутри крупного джентльмена с очень большим носом, облаченного в черный бархатный костюм и черный плащ, отороченный золотом; на его голове в парике красовалась шляпа с пером, а на боку — длинная шпага в белых кожаных ножнах. Этот мужчина, опустившись на одно колено, с беспокойством склонился над круглолицей леди средних лет, закутанной в меха и полулежащей на обитом бархатом сиденье с закрытыми глазами и побледневшими под румянами щеками. Еще один джентльмен, одетый более скромно, также склонился над леди, держа пальцы на ее запястье.

— Боюсь, — сказал он человеку, стоящему на колене, — что было бы неосторожно продолжать путешествие в такую погоду, ваше превосходительство. Леди Вашингтон срочно нуждается в лекарстве и теплой постели.

Леди Вашингтон! Значит, этот высокий, богато одетый джентльмен — президент! Симеон Кларк пробился сквозь толпу.

— Ваше превосходительство! Сэр! — воскликнул он. — Я Симеон Кларк. Это моя ферма. У нас с Сарой крепкий теплый дом, жена приготовит постели…

Президент посмотрел на Симеона:

— Благодарю вас, фермер Кларк. Нет-нет, доктор Крейк. Я сам помогу леди Вашингтон.

И Джордж Вашингтон отнес Марту Вашингтон в маленький фермерский дом Симеона и Сары Кларк. Один из слуг сообщил Кларкам, что президент ехал в Вирджинию, дабы отметить свое пятидесятилетие в уединении Маунт-Вернона.

Но вместо этого он встретил день рождения на ферме Кларка, ибо так настоял врач, который доказывал, что супруга президента не сможет добраться даже до ближайшей столицы штата без риска получить осложнение. По приказу президента весь инцидент хранился в строгом секрете.

— Незачем без нужды тревожить людей, — сказал он, не отходя, однако, три дня и три ночи от постели Марты.

Очевидно, в течение семидесяти двух часов, покуда его жена приходила в себя после недомогания, президент вспоминал о хозяевах дома, так как на четвертое утро послал за Кларками своего слугу, негра Кристофера.