— Мы сделали это! — заорал Арн. — Господи, мы сделали это!

Но тут хвост ударил его и свалил в грязь, отчего у охотника перехватило дыхание и из груди вырвалось короткое сипение. Лишь благодаря тряпью, намотанному поверх одежды, зардл не разодрал тело Арна до костей.

— Нужно еще пару сетей, — потребовал Дюмарест. — Накиньте их на хвост.

— Больше нет ни одной, — ответил Визар. — Придется заканчивать по-другому. — Он побежал к зверю, держа в руке топор. — Если я смогу хоть один раз хорошенько рубануть по хребту…

Дюмарест рванулся вперед и снова подхватил копье. Еще раз увернулся от хвоста и подбежал к голове зверя. Единственным способом прикончить страшилище было вскрыть артерию — и пусть кровь льется на землю, выпуская жизнь и силы из чудовища, убившего четырех охотников. Потерь было достаточно.

Эрл поднял копье и нанес удар. Грубо обработанное лезвие отскочило от толстой шкуры. Путешественник поднял оружие снова и, крепко сжимая древко двумя руками, изо всех сил вогнал его в горло зверю. И когда Дюмарест выдернул копье, из раны брызнул фонтан крови. Он снова занес оружие для повторного удара, как вдруг услышал предостерегающий крик Харана:

— Эрл! Хвост! Хвост!

Дюмарест поспешил отпрыгнуть в сторону, но почувствовал, как шипы зацепили его одежду. Увидев, как хвост поднимается для очередного удара, он попробовал рассчитать время и расстояние. И успел-таки подпрыгнуть, когда живая плеть понеслась над землей. Однако ботинок проскользнул по пролитой крови. Затем он увидел небо и хвост прямо перед своим лицом.

Дюмарест ощутил жестокий, оглушительный, как от дубинки, удар. И почувствовал, как беспощадные шипы впились ему в глаза.

* * *

Где-то стучал метроном. Тик-так! Тик-так! Тик-так!

Дюмарест расслабился. Он с удивлением прислушивался к ритму. Слишком медленно для сердцебиения, подумал он, и слишком быстро для минут. Странно. Еще одна странная вещь плюс ко всему. Например, почему он лежит на кровати с чистыми шелестящими простынями? Почему он улавливает запах больницы, который ни с чем нельзя спутать? Почему его лицо забинтовано? Почему он ничего не видит?

Видеть?

Память с быстротой молнии обрушилась на него.

Он ничего не видел, потому что ослеп.

Слепой!

СЛЕПОЙ!

Он снова услышал шепот голосов, когда из темноты вернулся в пылавший ад боли.

— Он мертв? — раздался напряженный, взволнованный голос Визара.

— Нет, но лучше бы умер, — холодно произнес Арн.

— Ты уже не в первый раз так говоришь, — грубо оборвал его Харан. — Когда Крин был ранен, ты тоже хотел его бросить, легко отделаться от бедняги. Такое могут проделать и с тобой.

— И сделают мне большое одолжение. Как и мы Дюмаресту. Ты что, думаешь, он захочет, чтобы мы сидели в полном мраке и просили подаяние? Только не Эрл!

Какое-то движение, резкий выдох, и голос Харана:

— Господи! Только посмотри на его лицо! Его глаза!

— До поселка три дня трудного пути. Мы должны будем подстраховывать каждый его шаг. Нам даже придется его нести, но это не та проблема. Он отравлен ядом зардла. А у нас нет противоядия. Через пару часов он уже будет сходить с ума от боли. И в любом случае через неделю умрет. Так какой же смысл заставлять его страдать?

Заговорил и Визар, стоявший в стороне:

— У него есть шанс. И мы должны ему помочь в благодарность за Крина. Он помог нам, хотя и не был обязан. Ты же согласен со мной, Харан? Наш брат обязан жизнью этому человеку. Мы не можем забывать об этом.