Моим ответом на эту сплетню стала книга «За гранью материнства». Я выбрала бисексуальность — вместе с Джоан Баез, Кейт Миллет, Сьюзен Зонтаг и другими тогдашними знаменитостями. Я была сдержанной, но сказала все. В результате мой муж, Эрл Оттингер-младший, не только развелся со мной, но и получил опеку над детьми. Я обнаружила, что многие мужчины ненавидят меня, а большинство женщин восхищается, но стремится держаться от меня подальше.
Почему я произвожу столь обманчивое впечатление?
Правда заключается в том, что я еще школьницей решила стать лучшим пилотом в мире. Я была очарована Амелией Эрхарт. Собирала ее портреты. Читала о ней все, что могла найти. После отчаянной борьбы в том, что можно назвать мужским миром, я добилась своего. Стала лучшим пилотом. Обрела твердость. И все же я — анахронизм. В век повальной автоматизации такие летчики, как Амелия, я сама и даже сказочно богатая миссис Одлум, не требуются. Именно потому, что в шестидесятые и семидесятые годы профессия пилота стала архаичной, большинство людей и испытывает ко мне интерес. В том числе мужчины, которые восхищаются мной, но предпочитают держаться подальше, и женщины, которые меня ненавидят.
Сейчас, когда я пишу эти строки, на мне надет ремень, который Амелия сорок лет назад подарила моему отцу. Узкий, с белыми и синими клеточками. Я могла бы полюбить ее… Но к тому времени, когда я родилась, она умерла. Почему-то я верю, что Амелия разбилась в самолете за нас обеих. Думаю, поэтому я никогда не боялась погибнуть в авиакатастрофе.
Изменения не всегда бывают пагубными. Но тогда, по дороге к бассейну отеля «Беверли-Хиллз», я сознавала, что для меня все меняется только к худшему. Я была на мели. Задолжала алименты за два месяца. Да, алименты платила именно я. Гордо настояв на этом праве. В результате на неделю с лишним я стала национальной героиней — для мужчин. Женщины присылали мне отвратительные письма. Что ж, я и впрямь не сахар.
Кто такой Морган Дэвис? Морган работал на Клея Фелкера. Кто такой Клей Фелкер? Он издавал несколько журналов в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Один из таких журналов опубликовал отрывки из «За гранью материнства». Кроме того, именно Морган познакомил меня с Г. В. Вейсом. Когда Клей Фелкер продал свои периодические издания одному австралийцу (типу, вызывающему бесконечный интерес у журналистов, а всем остальным совершенно безразличному), Морган Дэвис стал главным редактором «Нейшнл сан» — мерзкой газетенки, разлагающей мораль людей с низким коэффициентом умственного развития. Пару раз я встречалась с Морганом, но у нас ничего не вышло. Он был слишком толстый. И, кроме того, страдал одышкой. Он говорил, что это астма, но на самом деле у него была простая эмфизема от неумеренного курения. Я не люблю курящих. Пока мы с Морганом были нужны друг другу, у нас были неплохие отношения. Похоже, сейчас я понадобилась ему снова. Он просил встретиться с ним «безотлагательно!».
Нищим выбирать не приходится, подумала я в стиле Г. В. Вейса. При виде загорающих у бассейна возле отеля «Беверли-Хиллз» я почувствовала негодование. Каждый старался показать, что ему здесь очень приятно. Среди пляжников был и Мерв Гриффин. Он сказал: «Привет, Тедди!» Думаю, его вежливость была очень рискованной. Скандал из-за Индиры Ганди мог прийтись не по душе его многочисленным спонсорам.
Я села в шезлонг рядом с Морганом, на котором были спортивные трусы с цветочным рисунком. Он говорил по телефону. Это было его любимое занятие. Светловолосый швед или норвежец — местный администратор — сказал:
— Здравствуйте, миссис Оттингер! Давно мы вас не видели.
— Испытывала самолеты, — ответила я. В Голливуде всегда нужно напоминать, что ты по-прежнему занимаешься делом, которое тебя прославило. В радиусе мили от бассейна «Беверли-Хиллз» неудач не прощают никому. |