Вчера Максимилиан высыпал на хозяйский ковер все содержимое своей тощей сумки, чтобы добраться до запакованных в простую и промасленную бумагу знахарских принадлежностей, включающих обширную коллекцию растений. Сегодня, в преддверии рассвета, Макс складывал все свои вещи обратно. Их оказалось не так уж много. Собственно, большую часть сумки занимали как раз все эти свертки, содержащие сушеные травы, цветы, плоды и коренья, пузырьки с экстрактами… Был еще комплект грубой домотканой одежды про запас, стопка чистых листов, миниатюрная чернильница и… жуткого вида самодельная фляжка, крышка которой была завинчена накрепко и прижата костяной застежкой для надежности.

— Макс, дай попить, — попросила Эдна, простодушно решив, что фляжка заполнена простой водой.

— Эту штуку нельзя пить… — покачал головой Макс. — Сейчас спустимся в кухню, там нам нальют чего-нибудь горячего…

О содержимом фляжки он рассказывать Эдне не стал. А там был всего лишь анок меллеос. Гердон, конечно же, не мог отпустить Макса без своего коронного зелья…

Смешно сказать, но, даже имея за плечами какой-никакой знахарский опыт и прожив год бок о бок с самим Гердоном Лорианом, юный миродержец так и не постиг всех тонкостей приготовления анока меллеоса и, что особо прискорбно, звездного яда.

Сам Гердон на это заявлял просто: «К ядам талант нужен, Максимилиан… Нет таланта — никакая амбасса не поможет»…

Что ж… видимо, у Макса вправду не было такого таланта. Он мог бы развить нужный навык опытом, но для этого года явно мало. И звездный яд, годный всего лишь в течение двадцати пяти часов после снятия с огня, должен был приготовить кто-то другой…

Макс исподлобья взглянул на Эдну. Та беспечно расчесывала волосы маленьким деревянным гребешком. Похоже, с недавними переживаниями она справилась не хуже, чем это умеют делать маленькие дети. Вот если бы и Макс так умел…

…Подобрав с пола дрекавачье перо, он вдруг до мельчайших деталей припомнил все, что видел и чувствовал, когда резал человеку горло… От подобных воспоминаний его передернуло…

— Пошли, — обратился Максимилиан к Эдне.

Та послушно соскочила с кровати на пол и набросила на плечи свой собственный черный плащ. Плащ такого фасона зовется «летучей мышью» — у него нет рукавов, и черный фарх его ложится красивыми длинными складками… Макс невольно залюбовался девушкой, но быстро стряхнул наваждение: не время сейчас для восхищений и восторгов, сначала надо выйти живыми из города…

У главных ворот Лура уже расхаживал туда-сюда Урхан, проверяя, все ли в порядке и покрикивая на сонных с утра наемников. За спиной у готового к дальней дороге торговца пускал холодные блики внушительный боевой топор; тонкая кольчуга поблескивала под воротником куртки.

— А, явился, Хромоножка! — громко приветствовал он хмурого Макса, рядом с которым, робко держась за его локоть, стояла Эдна. Глядя на эту странную пару, Урхан многозначительно хмыкнул. — Всю гостиницу переполошил ночью! — довольно произнес он. — Опасный ты парень, хоть и мелкий еще… Пожалуй, добавлю тебе десяток монет сверху, если ты и при мне проявишь подобную прыть…

— Не надо, — гордо поднял подбородок Макс. — Лучше ее, — он кивнул на Эдну, — посади в повозку. Вон ту, крытую.

— А… — крякнул Урхан, махнув здоровенной ручищей. — Ладно, пусть садится… Тарандры и не заметят такую кроху.

Что ж, торговец явно был в благодушном настроении.