— То есть, мы тебя понимаем, — вторила сестре Леона. — Если остальные выскажутся за, то мы поддержим.

— Марьяна? Ронард? — обратился Эйнар к оставшимся магистрам.

— Я за, — скромно произнес младший Зарбот.

— …И я, — чуть поколебавшись, решила Марьяна.

— Хорошо, — с облегчением вздохнул Эйнар. — Пойду поговорю с мальчишками. После оформим решение официально.

С этими словами Шарлу откланялся и покинул кабинет… Давно он так не переживал. Будто не с двумя детьми, а с самими миродержцами шел разговаривать.

…Пая и Милиана ждали. Долго ждали, терпеливо. Джуэл уже расплатился за комнату и предупредил хозяйку; остальные собрали рюкзаки и расселись на полу в полном дорожном облачении. Люди, которым, казалось бы, здорово наскучила Фираска за те два месяца, что они здесь провели, теперь испытывали смешанные чувства. Предстоящая дорога волновала, привычная жизнь тянула назад. Что-то было не сделано, что-то не оценено — и все это обернулось острым щемящим чувством. Даже комнату, обжитую, сквозь прозрачную балконную дверь и два окна которой смотрели яркие картины Джармина, жаль было покидать…

Ждали долго; за окном уже стали сгущаться вечерние краски; кто-то даже задремал, уткнувшись носом в свой рюкзак или в плечо товарища. Сон не сморил только Джуэла. Неподвижный, как мраморное изваяние, он несколько часов подряд смотрел в глухую серую стену; даже не моргал почти. Возможно, опять боролся с собой. Мышцы его были напряжены, тело застыло в скованной, неудобной позе; и он всего этого, казалось, не замечал.

Чуть слышные шаги на лестнице подняли всех, как по команде. Все, кто задремал, разом вскочили и принялись протирать глаза; встрепенулся от многочасового оцепенения и поднялся на ноги Джуэл.

…Милиан и Пай переступили порог. Вид у первого был мрачный, у второго — взволнованный.

— Я вам рюкзаки собрал! — радостно сообщил Бала.

— Давайте уже отправляться, — зевнул Оазис. — Я все ноги себе отсидел.

— И я! — послышался из полумрака тонкий голосок Джармина.

Пай тяжело вздохнул. Ему понадобилось время, чтобы справиться с подступившими к горлу комом. Наконец он сумел это произнести:

— Я отправлю вас на трансволо в Торгор. Но в Рубеж вы пойдете без меня. Я останусь здесь…

Молчание было ему ответом. Восемь человек пристально смотрели на Пая, кто укоризненно, кто удивленно, кто с гневом (Ирин; счастье Пая, что взгляды не могут испепелять), встречались и взгляды понимающие — Ориона, Косты, Балы: в конце концов, о мечте Пая Приора знали все.

Но и объяснений ждали тоже все.

— В чем дело, Пай? — Джуэл озвучил общую мысль, но высказал ее таким тоном, что Приор вздрогнул. Это была угроза. Неприкрытая.

— Нам предложили места в колледже, — ответил за него Милиан, спокойно глядя в глаза рослому файзулу, нависавшему над всем отрядом, как гора, — с зачислением без экзаменов.

— И что? — требовательно произнес Джуэл и скрестил на груди руки.

Пай покраснел; его била мелкая дрожь. Именно это и называется «сломить боевой дух». Не так, ох не так представлял он себе этот разговор…

— Я отказался, — ровно продолжал Милиан. — Магия — это не моё.

— А я согласился, — подал голос Пай, кое-как справившись с нахлынувшими эмоциями.

— Ты пойдешь с нами до конца, — отрезал Джуэл и уже собирался отвернуться…

— Нет!.