Олесь Бердник. Камертон Даждбога
…Вот идет Князь мира сего, и во мне нет ничего… Встаньте, пойдем отсюда… Пусть будут счастливы все существа, пусть живут все они в радости и удовольствии! Все живые существа, которые только есть в мире, и слабые, и сильные, и длинные, и короткие, и большие, и средние, и высокие, и малые, видимые и невидимые, живущие близко и далеко, рожденные или те, еще в утробе, — все они пусть будут счастливы! — Человек, чего тебе надо? Все у тебя есть… все у тебя есть… И море широкое, и солнце в небе, И звезды — богатство твое. — За морем широк горизонте новые - Незримые духовные моря, По солнцем жгучим является солнце сказочное, По звездам — чудо-звезда. — Человек, ты любовь, Ты творишь города и песни… Так откуда же рыдания, и вечные страдания, И мечты в тревожном сне? — Обними ведут к могиле, Холодеют и вянут горячие губы, По стеной телесным — родина всесильна, Там ждет меня встреча праздника.
Книга первая. КОСМОДРОМ ДЛЯ УМАЛИШЕННЫХ
Часть первая. ЛАБИРИНТ МАРЫ
Первым пришел в себя Григор. Глубоко вздохнул и оглянулся вокруг. Часовня исчезла, будто ее и не было. Они стояли между густыми сорняками, и создавалось впечатление, что кто-то опустил их из пространства в гущу крапивы и полыни, не повредив ни одного кустика. Юлиана-Мария и Галя-Громовица растерянно переглянулись и одновременно спросили Григора: — Что же дальше? — Подождите, сориентируемся, — сказал парень, рассматривая ободранные стены небольшой церкви и звездные своды Выдубицкого монастыря, сверкавшие между высоченных тополей. — Что-то здесь не так… — Что не так? — заволновалась Галя. — Мы оказались в другом месте? — Да нет. Место то же. Выдубицкий монастырь. Только почему здесь сорняки? Должен быть двор Института археологии, асфальт. — Кто-то должен встретить нас? — взволнованно спросила Юлиана. — Ты упоминал об ученых, об эксперименте… — Да. Мы сейчас пойдем вверх… туда, где нас должны ждать, где расположена хроностанция. Идите за мной. Парень пошел к стенам церкви, где виднелась протоптанная тропинка, громоздились кучи кирпича и мусора. Затрещали сорняки под ногами. Из темного отверстия храма неожиданно басовито залаяла собака, послышался хриплый голос: — Стой! Стрелять буду! — Еще этого не хватало, — смутился Григор. — Откуда здесь взялся охранник? Быстрее, девушки. Спешите туда, в монастырь, а там — по тропинке наверх… — Стой, мать твою перемать! — загудело эхо, и над кучей мусора появился растрепанный заспанный сторож, а рядом с ним — здоровенный волкодав, весь в репьях от ушей до хвоста. Пес угрожающе скалил клыки, а охранник, нацеливая дуло ружья на нарушителей, вырисовывал в предрассветной тишине кренделя многоэтажных матюгов. Казалось, что багрово-сизый нос пьяницы принюхивается к неожиданным гостям, бессильно пытаясь понять, откуда они взялись. Красные злобные глазки перебегали с фигуры Григора к девушкам, остановились на книгах Евангелия в руках монахинь, заинтересованно расширились, увидев мерцающую чашу в ладонях Гали-Громовицы. — Ворюги! — заорал охранник. — Украли государственное имущество! Выследили, что я на минутку отвернулся, мать вашу! А еще в монашеских одеяниях, гады! Ты смотри, контра недобитая! — Успокойтесь, — резко оборвал его Григор. |
