– Из щавеля? – растерянно повторила я, потом отправилась на кухню, распахнула холодильник и обозрела полки. Несколько пластиковых лоточков с покупными салатами, баночка черной икры, миска с клубникой и пара просроченных йогуртов. Ночью тут еще лежал сыр, но его слопал Свин. Ничего похожего на щавель в рефрижераторе не нашлось.

– Не могу сварить суп, – сообщила я, вернувшись в ванную.

Глафира умыла лицо, покрытое какой‑то темно‑фиолетовой жижой, и с изумлением воскликнула:

– Почему? У тебя что, паралич рук?

– Слава богу, нет, но из чего суп делать? Никаких овощей нет, и щавеля тоже!

В тот же миг мне о лицо шмякнулась мокрая губка.

– Дура, – ласково сказала Глафира, – ступай в супермаркет, он тут недалеко, через два дома, купи нужное и приготовь. Деньги в кошельке. Ясно?

Я кивнула и отправилась в магазин. В овощном отделе нашлись необходимые корнеплоды, и, что отрадно, они продавались уже очищенными, уложенными в вакуумную упаковку. На длинной полке лежали и пакеты со щавелем. Однако на них не было даты изготовления.

Я вытащила один мешочек, постаралась разглядеть, не запихнули ли внутрь гнилье, но не сумела. Тут я увидела чуть поодаль бабу в оранжевом халате, подошла к ней и недовольно спросила:

– Это когда запаяли? Щавель там не стух?

– У нас все только самое свежее, – ответила женщина, обернулась, и я узнала Зину.

– Опять ты! – воскликнула уборщица и отложила тряпку. – Теперь чего от меня надо?

– Ничего, я за овощами пришла!

– Можно подумать! Небось вынюхиваешь что‑то! Решила проследить за мной.

– Зачем бы мне это делать, – слабо отбивалась я, – просто живу неподалеку, вот и прибежала за припасами.

– Да я тут сто лет со шваброй гоняю, – обозлилась Зина, – еще с тех пор, когда здесь гастроном советский был! Что‑то тебя ни разу не встречала!

– Я недавно приехала.

– И когда же?

– Вчера.

Зина стащила с рук голубые резиновые перчатки и тихо сказала:

– Ладно. Я давно уже поняла, в чем дело. Значит, Таня сбежала из дурки?

– Да.

– А тебе, понятное дело, мигом доложили, и теперь ты дрожишь, боишься, как бы она в ментовку не заявилась и правду не растрепала?

– Вы о чем?

Зина посмотрела по сторонам, убедилась, что рядом никого нет, и осторожно сказала:

– Говоришь, врачом в психушке работаешь?

– Ну… да.

– Брехня. Я знаю, кто ты! Очень хорошо тебя тогда разглядела.

– Мы встречались раньше, – обрадовалась я, – где? Вам известно мое имя?

– Я тебя помню, – фыркнула Зина, – а уж ты‑то меня навряд ли, Настюха.

– Настюха? Это кто?

– Хватит придуриваться, – резко сказала Зинаида, – Анастасия. Разглядела я тебя тогда, хоть ты морду прятала.

Я ощутила легкое головокружение.

– Анастасия? Морду прятала? Когда? Где?

Зина прищурилась.

– Ты за овощами пришла?

– Да.

– Плати и уходи. В сквере встретимся, через дорогу.

Плохо понимая, что происходит, я пошла к кассе.

На улице стало совсем душно, Зина сидела на скамеечке под большим раскидистым деревом.

– И не жаль тебе Таньку? – резко спросила она. – Имей в виду, я все знаю, она мне на свидании тогда рассказала правду.

– Какую?

Зина высморкалась, бросила под лавку бумажный платок и крякнула.

– Ну ладно, сама напросилась.