— Но озеро слишком бурно; ему не управиться одному с лодкой в такой ветер!

— А правда, сэр, что у нас будут соседи, что сюда приедут новые переселенцы? — спросил Малачи.

— Да, мой отец очень желает этого; он думает, что тогда мы будем не столь одиноки; но вам это, наверно, будет неприятно.

— А представьте себе, что нет, сэр! Я на старости лет стал общителен, и теперь все чаще вспоминаю ферму покойного отца и деревеньку, расположенную вблизи, и мечтаю, что, быть может, и здесь подле нас вырастет деревенька, а на пригорке церковь, и в ней будет совершаться богослужение. Мне хотелось бы дожить до этого времени!

— Что же, я надеюсь, что вы до этого доживете, Малачи! — проговорил Альфред. — И будете свидетелем многих свадеб и крестин!

— Как Господу будет угодно, — сказал старик. — А пока вот я вижу, к нам сюда в маисовое поле повадился медведь!

— Неужели он перелез через изгородь?

— Он перелезет через что угодно, сэр! Но я выследил его след и нынче ночью рассчитаюсь с ним! — сказал старик, продолжая работать, так как он и Альфред во время этого разговора не переставали засевать свежевозделанное поле, — и сеяли до тех пор, пока Эмми не позвала их обедать.

— Я нигде не могу найти Джона, — проговорила Эмми. — Цвет Земляники говорит, что он ушел от нее, чтобы отправиться на рыбную ловлю. Видели вы его?

— Нет! И лодки у берега не видно: он, вероятно, за мысом! Я добегу туда и посмотрю! — сказал Альфред. — Будем надеяться, что его не унесло ветром.

Вернувшись, Альфред казался встревоженным: ни лодки, ни мальчика нигде не было видно.

— Эмми, сбегай в мою комнату и принеси мою подзорную трубу, — попросил он, — но сделай это так, чтобы дома никто не заметил!

Эмми принесла трубу, и, вооружившись ею, Альфред вскоре увидел лодку и в ней Джона, которого гнало ветром и уносило течением.

— Что теперь делать? Надо оседлать лошадь и скакать в форт: ведь если его там не заметят и не перехватят в то время, когда его будет нести мимо форта, то мальчика снесет на пороги, а там неизбежно перевернет лодку. Нельзя терять ни минуты времени!..

— Я пойду поймаю лошадь и оседлаю ее, — сказал Малачи, — а вы пока идите и съешьте что-нибудь, хотя только для вида, чтобы не обеспокоить домашних.

Альфред пошел с Эммою в дом и сел за стол с остальными.

— А где же Джон? — спросил мистер Кемпбель. — Он обещал мне рыбы к столу, а и сам не явился. А Малачи?

— Они, вероятно, вместе где-нибудь охотятся или работают! — проговорил Генри.

— Ну так они останутся без обеда! — сказала г-жа Кемпбель.

— Но мне дай скорее пообедать, матушка, я очень голоден, а у меня всего только пять минут времени: до заката солнца надо непременно засеять это поле!

Альфред ел поспешно, и, едва проглотив последний кусок, встал из-за стола и вышел из дома. Оседланная лошадь стояла у крыльца; он вскочил в седло и поскакал в форт, сказав Малачи, что его родители думали, что Джон с ним.

Однако их план скрыть опасность, грозившую Джону, не удался. Вслед за Альфредом встала из-за стола и г-жа Кемпбель и вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, не идут ли Малачи и Джон, и увидела мчавшегося во весь опор Альфреда в направлении к форту и одиноко стоявшего Малачи, провожавшего глазами всадника. Значит, Джон не был с Малачи; этот секретный отъезд Альфреда в форт также возбуждал в ней тревогу.

— Что-нибудь случилось с моим Джоном! — воскликнула она, возвращаясь в дом.