На 166-й улице конвой повернул налево, прошел на запад по Пятой авеню до бульвара Малколма Икса. Когда морпехи снова повернули на север, на финишную прямую до «Вавилона», из улочки на них вылетела автоцистерна, и при лобовом столкновении из строя вышел еще один «феррари». Горящее топливо потекло из цистерны в водосточный желоб; крышки люков подпрыгнули, словно летающие тарелки, получившие команду вернуться на матку.

Сильно сокращенный конвой вышел наконец на открытую площадь перед зиккуратом. Максвелл приказал сделать последний рывок на высокой скорости; когда танк повел атаку к Воротам Родного Языка, с макушки «Вавилона» рухнула металлическая балка. С высоты полумили целиться было сложно; балка промахнулась ярдов на пятьдесят, и конвой без повреждений въехал через ворота в крытый каньон фойе.

Людей там не было. Несколькими секундами раньше здесь произошла перестрелка между Автоматическими Слугами и охраной «Вавилона», и выжившие охранники — как туристы и прочие зеваки — либо разбежались, либо попрятались в листве зарослей, что усеивали дно каньона; снайперы-андроиды уже захватили утесы-балконы, а группа Электронегров сформировала оборону вокруг пьедестала Атланта. Форма у них была пестра и разнообразна — в основном списанная армейская, — но они носили красные береты с кисточками и символами черной кобры Субсахарской Освободительной Армии. Предводитель, на чьем бронежилете значилось «Пять очков», приказал открыть огонь.

— Пехота, на двенадцать часов, — сказал Максвелл, когда от танка со звоном начали отлетать пули «АК-47». Шивон Йип выстрелила из главного танкового орудия осколочно-фугасным снарядом. Лазерный прицел не работал, так что снаряд прошел слишком высоко и взорвался под куполом главного зала. Дождем посыпались камни, и цепь, на которой висела громадная медная сфера, порвалась. Земной шар свалился на плечи Атланту; статуя сгорбилась под его тяжестью.

А потом Атлант расправил плечи. В первую очередь это означало уничтожение тех нескольких Негров, что устояли под падающим потолком. После того как рухнула земля, от них остались только шестеренки и кремниевый песок; потом шар отскочил от изогнутой батареи лифтов, расплющил «Пять очков» и покатился к танку.

— Целься на двенадцать часов! — заорал Максвелл. — Перезаряжай!

— Перезаряжаю! — кричал Кёртис Дули, вгоняя еще один снаряд. — Готов!

— Пли!

Не доверяя визиру лазерного прицела, Шивон Йип вручную установила прямую наводку и нажала гашетку. Медная сфера разлетелась на части; куски полетели назад с ураганной силой и подрезали Атланту колени. Статуя повалилась, голова откололась и поскакала в сторону, хотя каменные черты лица еще хранили выражение идиотской радости.

Под куполом танк развернулся туда, откуда приехал. Еще два осколочно-фугасных снаряда и несколько очередей из спаренного пулемета убрали снайперов со стен ущелья. Трех-снарядным залпом танк подорвал свод Ворот Родного Языка, так что въезд оказался засыпан. На площади выли полицейские сирены, а сверху доносился рокот вертолета ФБР: прилетел спецагент Эрнест Г. Фогельзанг, получивший сообщение, что «Вавилон» захвачен африканскими террористами.

И в Вавилонской Башне действительно были террористы: теперь уже — даже не один вид.

— Всем наружу! — крикнул Максвелл, открывая верхний люк. Когда он встал на орудийную башню, к нему порхнул Электроколибри и опустился на сжатую в кулак руку. При виде птички Максвелла охватила безмерная печаль — он осторожно погладил существо пальцем, приговаривая: — Все хорошо. Мы потом все починим, все будет хорошо.

Морские пехотинцы из уцелевших «феррари» образовали у броневика «Бринкс» почетный караул.