– Всем привет! – деловито сказал он. – Побыстрее заходим, не задерживаем состав!

Перед входом в вагон Саша Шум замялся. Слишком уж там, внутри, ему показалось темно, тесно и душно. А потому Саша немедленно принялся заговаривать проводнику зубы:

– Ну, как вы тут? Как работается? Какие проблемы?

Проводник удивленно посмотрел не Саша, шмыгнул носом и развел руками:

– Да, вроде, все хорошо… Бывает, конечно, что пассажиры проблемные попадаются. Вроде вас, например…

– Вот! – важно поднял указательный палец Саша. – Мы везде ищем проблемы! И в людях тоже мы видим проблемы! А ведь назвать человека проблемой – проще простого! Сказал, например: он псих ненормальный, в больницу его! И все – нет проблемы! И никто не думает о том, что человек – это никакая вовсе не проблема. Человек – это чрезвычайно, просто невероятно сложное, многогранное существо, которое требует особого подхода, тонкого и внимательного отношения, и ни в коем случае – грубости и насилия…

Слушая эту пафосную речь, придуманную Шумом и подогреваемую страхом Саши перед замкнутым пространством вагона, проводник мрачнел. Он не спорил, нет. Он думал о чем-то о своем. Наконец, он взял в руку висевший на шее серебристый свисток и дунул в него – коротко, но громко.

Сашину агитационную речь заглушил истошный рев. Санитары в ужасе прижались друг к другу. И тут некая невидима сила оторвала их от земли – и небрежно швырнула в тамбур вагона. Следом, прямо на санитаров, полетел и ошеломленный Саша Шум.

– Вот так, – сказал проводник, стоя в дверном проеме с красным флажком в руке. – Для Станционного смотрителя нет никаких проблем. И человек для него – это никакой не сложный многогранник, а просто пассажир. Сказано – на посадку, значит, на посадку. Поезд ждать не может! Все, отправляемся!

Несмотря на довольно сумбурную посадку в вагон, Саша Шум понял, что внутри здесь вовсе не так уж и страшно, как казалось снаружи. Возможно, все дело было в психологическом шоке, вызванном явлением невидимого и злого Станционного смотрителя. А может, просто приятным и комфортным интерьером вагона.

Проводник оказался чрезвычайно вежливым и обходительным. Он сопроводил пассажиров до купе: Саше досталось отдельное, а санитаров он поместил в соседнем.

– Чаю не желаете? – вежливо предложил проводник.

– Ага, желаю, – тихо сказал Саша. – А мы куда едем?

– Это уж, кто куда, – загадочно ответил проводник. – «Золотая стрела» везет каждого Игрока к его собственной судьбе. Так, во всяком случае, мне кажется.

– Понятно, – сказал Саша

Проводник внимательно посмотрел на Сашу.

– Вы, наверное, самый понятливый из всех моих пассажиров, – сказал он. – Не задаете глупых вопросов, не дергаетесь. Только в вагон заходить, почему-то, не хотели.

– Просто я сумасшедший, – признался Саша Шум и поправил на голове свой красный пакет.

Проводник покачал головой:

– Это вы ТАМ сумасшедший. А здесь вы – Игрок, да еще и Кандидат в придачу… Ну, да ладно, вы сами все поймете. Сейчас чай принесу…

…Саша Шум задумчиво крутил чаинки в стакане, мерно позвякивая ложечкой, и этот звук успокаивал его, так же, как и однообразный, но никогда не надоедающий перестук вагонных колес.

Этот перестук, наверное – самый приятный шум в мире: ведь ни под какой другой звук не спится так сладко – только под чуть тревожное, таинственное, полное надежд и ожиданий «тыдых-тыдых» железных колес и рельсов…

– Эй, землянин, сколько можно спать! – услышал Саша, и сердце его взволнованно забилось.