– Не следует тебе… – Келли замолчала, не договорив, понимая, что ее нравоучения напоминают заезженную пластинку.

Она могла целый день говорить Тревору, что не нужно делать: не разговаривать с набитым ртом, не бросать с крыши ее швейную машинку, не называть людей ничтожествами и паршивцами, не обводить вокруг пальца других детей, не играть в «ножички»… И самое важное, что действительно не следовало делать, терялось в бесконечной череде «не».

Если Тина наполняла ее сердце материнской гордостью, то Тревор крепил в ней материнскую решимость. Она не допустит, чтобы мальчик превратился в копию его никчемного отца. Конечно, это может случиться, но Келли не собиралась сдаваться без борьбы.

– Ты сегодня хорошо выглядишь. – Она попыталась наконец-то обойтись без «не».

Тревор нахмурился, добавил в тарелку хлопьев. Заговорил с набитым ртом, струйки молока потекли из уголков рта:

– Я причесался.

Тину перекосило от отвращения.

– Ты должен причесываться каждый день, Тревор.

Прежде чем разгорелась ссора, Келли провела рукой по коротким волосам сына.

– Может, достаточно каждое утро подставлять голову под пылесос?

Тревор, который в отличие от сверстников и в десять лет мог оценить шутку, расхохотался, а вот Тина сурово посмотрела на них обоих.

– В книжке, которую я только что прочитала, девушка сто раз проводила расческой по волосам утром и вечером. И у нее были прекрасные волосы.

– Это же выдумка, тупица! – рявкнул на нее Тревор. – В реальной жизни такого никто не делает!

Тина моргнула:

– Я буду.

Келли не донесла до рта чашку кофе и улыбнулась. Подумала, что в последнее время волосы дочери блестят больше, чем раньше.

– Ты не можешь что-либо делать только потому, что люди делают это в книгах, – не отставал Тревор. – Это глупо.

Тина сощурилась, упрямо выпятила подбородок.

– Отнюдь. Будь моя воля, я жила бы в книге. Как в этой. – Она подняла «Маленьких женщин». – Мег, Джо, Бет и Эми бедны, но они живут рядом с мальчиком, у которого богатый дедушка, поэтому ходят на вечеринки, где их вкусно кормят, а старый дедушка даже подарил Бет пианино.

Келли, почувствовав, как ее сердце превратилось в кусок свинца, поставила перед Тиной пакет с завтраком и дала себе слово в следующий поход в супермаркет обязательно купить швейцарский сыр и черный хлеб.

– Если вы оба позавтракали, сполосните грязную посуду и собирайте вещи.

Как всегда переполненный энергией, Тревор выскочил из-за стола и помчался к раковине, расплескивая на пол остатки молока из тарелки.

– Ты не можешь жить в книге, – оставил он за собой последнее слово и побежал в свою комнату, наверное, забыл что-то.

Келли взяла губку, вытерла пол.

Тина, педантичная и аккуратная, мечта любого родителя, сполоснула тарелку и ложку под струей воды, поставила в соответствующие гнезда в посудомоечной машине. Потом помыла руки, вытерла полотенцем и пошла в свою крошечную комнатку, несомненно, для того чтобы перед отъездом сто раз провести расческой по волосам.

Келли задалась вопросом: а может, Тревор прав, стараясь привить Тине более реальный взгляд на мир? Но разве в их жизни и так не хватало реальности? С другой стороны, после вчерашнего инцидента Келли и сама вдруг вознамерилась уйти от этой самой реальности, грезя о богатом красивом Райли К. Ломбарде, секретарь которого освободила его от всех жизненных трудностей.

«Проблем не будет», – заверял он ее, и, возможно, в его жизни их действительно не было.

Она улыбнулась. Райли К. Ломбард, который мог не задумываясь бросить на тротуар пиджак стоимостью в пятьсот долларов, чтобы подложить его ей под голову… Она совершенно успокоилась, после того как позвонила в свою страховую компанию и арендовала автомобиль.