|
- Корень гар-гор, мы в пятом классе проходили. - Ну, ты прям Лобачевский, - недовольно ответил майор, - никто не замечал никогда. - А Лобачевский был математик, - встряла Лиза, - великий, но к русскому языку отношения не имел. - Раз такие умные, - вскипел начальник, - чего тогда чайник не выключаете? А? Я хотела было сказать, что дети к этому инциденту непричастны, но Кирюшка опять спросил: - А как этот огнетушитель работает? - Просто. - В электричество включается? - Нет. - Где его включают? - Кнопка наверху. - Какая? Их там две. - Правая. - От вас или от меня? - Правая она и есть правая, - цедил пожарный. - Эта, - продолжал Кирюшка, - да? Эта? Ну скажите! - Какая? - безнадежно спросил майор. И тут мальчик ткнул пальцем в красную пупочку. Вмиг из небольшого раструба на самом верху огнетушителя послышалось угрожающее ворчание, и через мгновение из отверстия забила толстая струя пены. - Блин! - заорал майор, кидаясь к агрегату. Не тут-то было. Наши толстенькие мопсихи, напуганные до полусмерти всем происходящим, тихо сидели, прижавшись друг к другу. Очевидно, у майора дома не было животных, потому что мы, прежде чем шагнуть, машинально смотрим под ноги. Но пожарный бросился вперед не задумываясь. Правая ступня его зацепилась за Аду, левая - за Мулю. Взмахнув руками, с воплем он рухнул между столом и мойкой. Огнетушитель вертелся в разные стороны, плюясь белыми, пухлыми кусками пены. Баба Зина заорала как ненормальная и выскочила в коридор. - Как его выключать? - завопила я, подбираясь к баллону. ... - ответил майор. - Кнопка, - заверещал Кирюшка, - кнопка, Лизка, нажми скорей сверху! Девочка ловко выполнила приказ, но огнетушитель не послушался. Раструб неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов, и не успела я опомниться, как противно воняющая масса залепила мне нос, рот и глаза. Так что наблюдать за происходящим я больше не могла, слышала только разнообразные звуки: беспрестанный мат брандмайора, нервное поскуливание мопсих, надрывное мяуканье кошек, нечленораздельное мычание, которое издавали баба Зина и председатель Саша, звяканье, топот, фырканье, стук, потом все перекрыл громовой вопль: - Растуды твою, блин, Николай Евгеньевич, чего стряслось? - ...Мишка, - возвестил майор, - ...и... и... Больше сказать нечего. - Лампа, - заорал Кирюшка, - утрите ей морду! Я открыла рот, чтобы сделать ему замечание, и даже начала: - Не морду, а... - Но тут пена заползла в рот, и я чуть не скончалась от омерзительного вкуса. - Пошли, Лампуша, - сказала Лизавета и потянула меня за руку, - давай, умывайся. Зажурчала вода, кое-как я смыла с лица отчего-то жирную, липкую кашу и наконец-то сумела разлепить веки. Перед глазами предстало дивное зрелище. Когда-то, страшно давно, мама читала мне книжку про эскимосов. Больше всего детское сознание поразила картинка, изображавшая внутренность дома северных жителей. До сих пор помню, что он называется красивым, загадочным словом иглу. Так вот, наверное, чтобы потрясти детскую душу до основания, живописец изобразил небольшую комнату, где все предметы были сделаны из льда и снега - кровати, стол, стулья, даже газовая плитка. Естественно, такое нереально, а небось на самом деле в иглу висит закопченный горшок над огнем, но цель была достигнута. С замиранием сердца я разглядывала картинки и страстно мечтала оказаться там, внутри. Теперь мне была предоставлена такая возможность. Вся кухня была покрыта толстым белым слоем отвратительно воняющей субстанции. |
