Написана она в той же эссеистской манере, что и «Наблюдения…». Вывод Канта: корень болезней головы лежит в органах пищеварения. В природном состоянии человек не столь расположен к недугам Души, как современный. В гражданском устройстве Кант видит если не причины, то, во всяком случае, ферменты психических заболеваний, их усиливающие и поддерживающие. Мысль Канта, выраженная в современных терминах, звучит следующим образом: психоз представляет собой своего рода уродливый протест против уродливых форм социальности.

* * *

В 1764 году Канту исполнилось сорок лет. Он известен, его ценят и уважают. Лекции пользуются успехом, аудитория всегда полна, и некоторые курсы он передоверяет своим ученикам. Книги хорошо расходятся, а «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» принесли ему славу модного автора.

Но он все еще приват-доцент, не получающий ни гроша от университета. В Берлине понимают нелепость подобной ситуации. В августе 1764 года из министерства юстиции, ведавшего делами образования, поступает запрос, не согласится ли магистр Кант занять место профессора поэзии и красноречия, которое после смерти Бока (того самого, что получил от Елизаветы 500 ефимков и звание русского академика) пустует в Кенигсберге уже два года. В те времена не делали культа из узкой специализации. Богословы брались учить медицине, юристы проходили по конкурсу на естественнонаучные должности. Профессор Бук, перебежавший в свое время дорогу Канту, был математиком. Почему бы философу Канту не попытать счастья в стихосложении: интересы его разносторонни, а сочинения о прекрасном и возвышенном убеждают в наличии у него тонкого вкуса. Редактировать же чужие вирши и сочинять собственные на официальные случаи, что входило в обязанности профессора поэзии, труда не составляет.

Кант все же отказался. У него была цель, он шел к ней прямой дорогой, пусть долгой, но прямой, делать зигзаги было не в его правилах. Он ждал уже восемь лет, можно подождать еще.

Отказ оценили. Специальным рескриптом от имени короля было обещано «весьма умелого и со всеобщим успехом преподающего доцента Канта выдвинуть при первой же возможности».

Кант вспомнил об обещании через год. Его финансовые дела оставляли желать лучшего. Он никогда не занимал денег и был очень горд этим, говорил, что на любой стук в дверь он может спокойно ответить «войдите», зная, что к нему не пожалует кредитор, но в городе было известно, что иногда магистр Кант вынужден продавать свои книги. В октябре 1765 года Кант узнал, что освобождается место помощника библиотекаря в королевском замке. На эту должность было несколько претендентов, но Кант напомнил о правительственном обещании оказать ему предпочтение. В феврале 1766 года он приступил к новой работе, не оставляя преподавания в университете.

Библиотека занимала нижний этаж главной башни замка (наверху помещалась пожарная каланча). Книгохранилище считалось одним из лучших в городе, насчитывая 16 тысяч томов. Наш старый знакомый Болотов в бытность свою вершителем дел Кенигсбергских неоднократно посещал библиотеку королевского замка и оставил следующее ее описание: «Книги сии по большей части старинные и отчасти рукописные, и мне случалось видеть очень редкие, написанные древними монахами, весьма чистым и опрятным полууставным письмом, украшенным разными фигурами и украшениями из живейших красок; а что того удивительнее, что многие из них прикованные к полкам на длинных железных цепочках, на тот конец, дабы всяким можно было их с полки снять и по желанию рассматривать и читать, а похитить и с собою унесть было бы не можно. Библиотека сия в летнее время в каждую неделю отворялась, и всякому вольно было в нее приходить и хотя целый день в ней сидеть и читать любую книгу, а наблюдали только, чтобы кто с собою не унес которую-нибудь из оных, и дабы чтением сим можно бы было удобнее пользоваться, то поставлены были посреди палаты длинные столы со скамейками вокруг, и многие, а особливо ученые люди и студенты, и действительно пользовались сим дозволением, и мне случалось находить тут человек по десять и по двадцати, упражняющихся в чтении».