Кое-как собрав своих горе-вояк, Тарх повел нестройную орду к складу тяжелого вооружения. Личный состав ему достался немногочисленный — пять сержантов срочной службы, а также полдюжины ездовых и три десятка мастеровых, призванных из запаса. Ворота склада были уже —открыты, и солнечные блики играли на осадных машинах, метавших на двести шагов снаряд весом в лошадь. Однако эти реликты прошлого века не имели отношения к Тарху— поручик расписался в получении четырех станковых арбалетов, предназначенных для стрельбы по воздушным целям.

Орудия выглядели не лучшим образом. Неизвестно, когда и насколько грамотно их смазали, прежде чем поставить на долгое хранение. Во всяком случае, теперь к промасленным доскам станин и рычагов прилипла толстая корка засохшей пыли.

— Дерьмо допотопное, — проворчал Тарх. — Развалятся при первом же залпе.

Начальник склада, толстый капитан средних лет, лениво проворчал:

— Никто и не потребует, чтобы ты стрелял. А вообще-то тетивы лопнуть не должны, добротно сплетены.

Ездовые уже запрягали коней, а расчеты устраивались на лафетах. Кадровые сержанты заранее стонали:

— Только не сломайте чего-нибудь.

Веселенький парнишка-койсар, призванный на учебную войну из тележной мануфактуры, огрызнулся, ощерившись:

— Не боись, сопля, мы тут все — мастера. Ежели чего сломаем, то сами же починим.

— Особливо ежели тебе чего-нибудь сломаем, — ласково добавил немолодой кузнец. — Например, голову.

— Или целку, — бросил на бегу Тарх.

За спиной грохнул шквал смачного мужицкого хохота.

Станковый арбалет этого типа заряжался четверкой стрел полуторасаженной длины и когда-то считался чудом техники, но древняя конструкция давно превратилась в старье, которым оснащались запасные части третьего сорта. Новейшие модели, стоявшие на вооружении кадровой армии, выпускали залпом сразу дюжину стрел. К тому же, насколько слышал Тарх, в арсеналах Койсара имелись немалые запасы заколдованных наконечников, самостоятельно находящих цель, да и летевших дальше обычных.

Батарея уже совсем готова была начать движение, когда прискакал вестовой командира полка и закричал, делая большие глаза:

— Да вы чего, так вас перетак, еще не на марше?! Вам давно положено позицию занять! Да за такое под трибунал!

— Хоть сейчас, — охотно согласился Тарх, уставший от армейского беспорядка. — Веди нас на гауптвахту. Все лучше, чем по такой жаре в поле дурака валять.

Личный состав батареи с готовностью заржал. Запасные понимали, что срок их службы заканчивается завтра после обеда, так что никакой трибунал судить гражданских людей не станет. Особо бесшабашные даже поспрыгивали с повозок и уже снимали ремни, не положенные арестантам. Ошалев, вестовой сбавил тон и уже почти мирно попросил арбалетчиков не мешкать.

— По телегам! — гаркнул поручик. — Батарея, марш! Повозки, скрипя засохшей смазкой, потянулись к воротам.

Путь им выпал не близкий, но и не слишком далекий. Разогнавшись, упряжки начали потихоньку догонять пылившую впереди пешую колонну.

Тарх устроился на передней повозке с' группой управления. Рядом с поручиком сидел бородатый фельдфебель Петруха — часовых дел мастер в мирной жизни — и пренебрежительно ворчал, глядя на молодежь:

— Разве это солдаты? Не прошли версты, а уже вдвое растянулись. Вот когда я служил в гвардии, мы суточные переходы строевым шагом махали!

Солдатики, особенно тянувшие срочную шестилетку, уважительно запыхтели махоркой, нестройно промычав, дескать, гвардия, им положено.

— В гвардии, само собой, муштра особая, — признал оборотень. — Только и в нашем полку можно было порядок навести, но ведь запасные на военную службу несерьезно смотрят.