В детстве Изабель была настоящим сорванцом; куда больше вышивания ее интересовали разные навыки, нужные для строительства кораблей. Вначале она отнеслась к незваному гостю подозрительно и с долей презрения; сразу стало ясно, что он не знает и сотой доли того, что известно ей. Однако Ройд быстро сообразил, что она, единственная дочь Джеймса Кармайкла, может входить в любой цех и подниматься на любое судно на верфи и ни один рабочий не отмахивается от ее вопросов.

Несмотря на разницу в пять лет, которая у других наверняка помешала бы дружбе, Ройд с какого-то времени начал буквально ходить за ней по пятам. И как только Изабель, в свою очередь, поняла, что он, как самый старший из братьев Фробишер, может подняться на любой корабль Фробишеров, она точно так же следила за каждым его шагом.

С самого начала их отношения основывались на уважении – каждый высоко ценил знания и помощь другого, даже тогда они прекрасно дополняли друг друга; как команда, как пара, они способствовали взаимному развитию. Кроме того, они часто подзадоривали друг друга. Оба отличались прямотой характера и чистосердечностью; они были похожи и в том, что часто увлекались…

Такими они оставались и сейчас.

Изабель ощутила легкое содрогание. В конце концов, она сама этого хотела. Она должна плыть с Ройдом во Фритаун, чтобы вернуть Кэтрин домой. Вот что для нее самое главное. Задача номер один. А задача номер два…

Когда Изабель вернулась от Ройда и сообщила Айоне, что едет с ним, бабушка посмотрела на нее пытливым взглядом и сказала:

– Раз он согласился, предлагаю тебе воспользоваться передышкой на пути туда и обратно… и наладить ваши отношения.

Изабель открыла было рот, чтобы заявить, что налаживать нечего, но Айона велела ей замолчать, подняв руку.

– Ты знаешь, что я никогда его не одобряла. Он неуправляем – сам себе закон, и так было всегда. – Айона поморщилась и сцепила пальцы на набалдашнике своей трости. – Но меня тревожит состояние, в котором вы оба находитесь. Так больше продолжаться не может. Ни один из вас не выказал намерения связать себя узами брака с другими. Ради вас обоих, вам с ним нужно все уладить до того, как вы совсем закоснеете, – а я не желаю этого ни тебе, ни Фробишеру. Одиночество – не то, к чему стоит стремиться. Вы с ним должны решить, что делать, смириться с неизбежным и идти дальше.

Изабель пришлось признать, что Айона права. Поэтому у путешествия имелась и вторая цель: покончить с надеждой, которая преследовала ее даже во сне, доказать самой себе, несмотря ни на что, что никакое примирение с ним невозможно.

Он обручился с ней, три недели делил с ней постель, а потом отправился на очередное задание и пропал. Год и месяц от него не было никаких вестей, а ведь перед отплытием он уверял ее, что вернется самое позднее через два-три месяца!

И вот он вернулся, но не извинился и ничего не объяснил. Думал, что она встретит его с распростертыми объятиями! Естественно, этого не произошло, – она сказала, что больше не хочет его видеть, и захлопнула дверь перед его красивым носом.

Однако, по какой-то неизвестной причине, ее влечение к Ройду до сих пор не угасло. Она решила воспользоваться случаем и за время пути убедиться в том, что, хотя она, по наивности, когда-то и любила Ройда Фробишера всем сердцем, он больше не мужчина ее мечты.

Она воспользуется случаем и сотрет последние следы надежды, запрятанной в самых потаенных глубинах ее души. Покончит со своей когда-то большой любовью.

Изабель подобрала юбки и ступила на деревянные сходни. Подняв голову, она увидела прямо перед собой лицо Ройда. То самое красивое лицо, которое по-прежнему властвовало над ее глупым сердцем.

Ройд еще больше затруднил ей жизнь, протянув руку. Заставляя себя успокоиться, Изабель положила свои пальцы, обтянутые перчаткой, на его ладонь… и тут же пожалела о своей реакции, когда он крепко – собственнически – сжал ее руку.