Еще утром меня тянуло туда, как матроса в трактир, а теперь я такого желания не испытываю. Это как в море, когда гнетет тревожное ощущение близости подветренного берега. Погода отвратительная, полностью зарифленные топсели, солнца нет и следа, в течение нескольких суток не сделано ни одной обсервации. У тебя нет ни малейшего представления, где ты находишься, — вроде бы за сотни с гаком миль от берега, и вдруг ночью вскакиваешь и, хотя не видишь ни зги, почти чувствуешь, как грунт царапает днище корабля.
Стивен смолчал, лишь плотнее закутался в плащ, прячась от леденящего ветра.
Миссис Уильямс так и не спустилась к завтраку; благодаря этому обстоятельству столовая в Мейпс Корт стала самой веселой комнатой, она выходила окнами на юго-восток, и тюлевые занавески весело колебались в солнечных лучах, впуская весенний дух. Более женственного помещения было не сыскать: нарядная белая мебель, зеленый с растительным орнаментом ковер, изящная фарфоровая посуда, булочки с медом и болтающая за чаем девичья компания.
Одна из девиц, Софи Бентинк, обстоятельно рассказывала об обеде в Уайт Харт, на котором присутствовал мистер Джордж Симпсон, с которым она была помолвлена.
— Потом принялись провозглашать тосты, и когда Джордж назвал имя «Софи», то ваш капитан Обри так и вздрогнул. «О! — воскликнул он. — Я буду пить этот тост три раза по три. Софи — это имя, которое очень дорого мне». Речь не могла идти обо мне, поскольку мы никогда не встречались. — Она окинула сидящих за столом благожелательным взором, как и подобает благовоспитанной, просватанной девице, которая желает всем быть такой же счастливой, как она сама.
— И он выпил трижды три раза? — спросила Софи с довольным видом.
— Он выпил за название своего первого корабля, — тотчас вмешалась Диана.
— Конечно, я знаю об этом, — вспыхнув, ответила Софи. — Все об этом знают.
— Почта! — воскликнула Френсис, опрометью выбежав из комнаты. Наступила пауза, похожая на короткое перемирие. — Два письма маме, одно Софи Бентинк с хорошеньким купидоном вместо печати, — нет, это козел с крыльями — и одно для Ди, вскрытое. От кого это, Ди?
— Френки, солнышко, попытайся вести себя как настоящая христианка, — пожурила ее старшая сестра. — Не заглядывайся на чужие письма, сделай вид, что ты о них ничего не знаешь.
— А мама всегда вскрывает наши письма, когда они приходят, что, правда, случается нечасто.
— После бала я получила одно от сестры Джемми Блекгроув, — сказала Сесилия, — и та сказала: он велел передать, что я танцевала как лебедь. Мама страшно рассердилась: надо же, какая неподобающая корреспонденция, к тому же лебеди не танцуют, потому что у них перепончатые лапы. Они поют. Но я поняла, что он имел в виду. Значит, твоя мама разрешает тебе переписываться? — повернулась она к Софи Бентинк.
— Ну разумеется. Но ты же знаешь, мы обручены, а это совсем другое дело, — сказала Софи, удовлетворенно посмотрев на свою руку с кольцом.
— А вот почтальон Том не делает вид, будто ничего не знает о чужих письмах, — заметила Френсис. — Но он сказал, что не посмел бы вскрыть письмо к Ди. Кстати, письма, которые он доставляет в Мелбери Лодж, приходят из Лондона, Ирландии и Испании. Толстенное письмо из Испании, за которое придется заплатить огромную сумму!
Столовая в Мелбери Лодж выглядела так же весело, но по другой причине. Темное красное дерево, турецкие ковры, массивные кресла, запах кофе, бекона, табака и обсыхающих мужчин: с самого рассвета они рыбачили под дождем. Обильный завтрак, который они заслужили в полной мере, был в самом разгаре. |