Изменить размер шрифта - +

– Как не одна, а с кем же?

– Приходите… – Дима чуть было не сказал – со своими поперечно-полосатыми боксёрами. – Приходите с братом Кешкой, с братом Гешкой и с собакой Прошкой. Билеты я всем куплю…

– Но послушайте… – сказала Травка, – может быть, лучше, если я приду одна? Ведь на свидание с братьями не ходят! И в книгах и в кино всегда приходят без братьев!

«Одна»! – передразнил Дима Тошку про себя. – А кто будет за меня заступаться, когда Степан Комаров начнёт меня подавлять? Кто будет давать ему хук справа и нокдаун слева? А кто будет кусать за ноги убегающего Комарова?»

– Ну, пожалуйста… – проныл Дима. – Ну, приходите в первый раз втроём! То есть вчетвером… будем дружить все вместе!

– Ну, хорошо, – сказала Травка. – Мы придём втроём… То есть вчетвером… Я про Прошку совсем забыла.

Итак, надо было достать четыре билета в кино: для Травки, Гешки и Кешки. И для себя. И купить четыре эскимо, нет, три, на этот раз Дима сам решил обойтись без мороженого. И для собаки Прошки – варёную кость с мясом.

Деньги на билеты и эскимо Дима одолжил у Туркина, копившего себе на какие-то особые лыжные крепления. Кость взял без спроса у мамы из супа. И, нарядившись почти как жених, пришёл к кинотеатру за полчаса до начала сеанса с билетами в кармане, со свёртком под мышкой (кость для Прошки) и с коробкой эскимо для своих защитников, для поперечно-полосатых боксёров. Как только Дима вышел в таком виде из дачи, за ним сразу же увязался один из подавляющих – Генка Смирнов с собакой. Ясно, что караулил, как будто ему делать больше нечего. Смирнов свистнул, и тут же из кустов к нему подбежал рыжий Печёнкин. Они пошептались о чём-то между собой и проводили Диму до кинотеатра. По дороге к ним присоединились ещё двое. Дима остановился возле входа в кинотеатр, поближе к контролёрше. Оглянулся. Травки ещё не было. Степан Комаров тоже ещё не появился. Осмелевший в четыре раза, Смирнов бросил в сторону Димы счетверённый взгляд, в котором крутилось что-то вроде таких невидимых слов: «Подозрительно! Подозрительно! Вырядился, плюс букет цветов, плюс коробка в руках, плюс свёрток, плюс независимое выражение лица». На лице Смирнова было написано: «А что, если мы сейчас устроим минус коробка, минус свёрток, минус… что у тебя там в карманах? Плюс десять шалобанов по лбу!»

Тогда Дима небрежно приблизился к подавляющим и сказал, обращаясь к Витьке Молчунову:

– Сбегай за Комаровым!

– Как это сбегай? – возмутился Молчунов. – Зачем?

– Затем… – сказал Дима. – Затем, что через некоторое время ваша подавляющая машина будет сломана!

– Ка-ка-кая ма-ма-шина? – зазаикался Печёнкин. Он всегда заикался, когда злился.

Подавляющие переглянулись. Витька Молчунов бросился за Комаровым.

– Смирнов, пока не поздно, учись у Печёнкина заикаться со страха, – сказал Дима. – А так же учитесь пока у этой своей дворняжки высовывать языки!

– Па-па-па-че-му? – спросил Печёнкин.

– Па-па-па-та-му, – передразнил его Дима, – что скоро вам всем будет сначала жарко, а потом холодно… Сейчас за меня придут заступаться сразу три боксёра.

Дима взглянул на часы. Травка и три её боксёра должны были появиться с секунды на секунду. Не опоздали бы, а то эскимо уже начало таять.

Комаров, между прочим, тоже вот-вот появится.

Травка и Комаров появились за деревьями с разных сторон одновременно. Комаров шагал в сопровождении Витьки Молчунова прямо по направлению к Диме.

Быстрый переход