Видя, как удивленно глядит на него Ниссе, он объяснил:

— Понимать надо, им ведь тоже не вредно перебраться в Южные моря! Папа всю зиму жаловался на переутомление, а мама не может без вздоха пройти мимо шкафа, где лежат за стеклом тихоокеанские раковины. Ленализа до дыр докрутила наши пластинки с полинезийскими мелодиями, — бабушка только и толкует, что про сокровища и клады на островах. Уверен, они сразу примчатся, как только узнают, где мы.

— Твой папа не такой, как мой, — возразил Ниссе. — Мой не усидит на острове. У него только коммерция в голове, без газеты он не может дня прожить.

— Ты так думаешь? Возьми Фишера, он поначалу тоже все о коммерции думал, а теперь разве не доволен? Глядишь, и дядя Ролле прогорит, на наше счастье.

От такой перспективы у Ниссе сразу поднялось настроение. И он совсем приободрился, когда Суматоха добавил:

— Доберемся до места, первым делом отправим бутылочную почту, сообщим, где мы и что им надо взять с собой. Бутылок у нас вдоволь, спасибо Чико. Теперь надо их поскорее опустошить. Твое здоровье!

И он подал Ниссе бутылку, а вторую откупорил сам. Общими усилиями плотогоны справились с роскошным угощением. Поворачиваясь с боку на бок и постанывая, они искали положение, чтобы усвоить пищу, когда Чико напомнил, что еще есть полный шлем мороженого. Разумеется, оно успело растаять. Но Бомбасто бодро заявил, что это только к лучшему, так с ним легче управиться. В доказательство он разлил содержимое шлема по кубкам и осушил свой одним глотком. Уже светало, когда они благополучно справились и с этим делом и удобно вытянулись на спине (на живот они, понятно, никак не могли лечь).

Суматоху разбудил какой-то ровный гул, напоминающий рокот судовой машины, и он живо сел. Неужели капитан «Тропиканы» все-таки явился за ними? Однако море было пусто, зато на палубе в нескольких шагах от него весело гудел примус. Рядом с примусом стоял на коленях Бомбасто и помешивал что-то на серебряном блюде.

— Как, разве были остатки? — Суматоха непроизвольно взялся за живот, до сих пор болевший после вчерашнего пира.

— Э, нет, это не остатки, — весело ответил Бомбасто, жадно облизываясь. — Я же захватил с «Тропиканы» несколько ящиков консервов. Ты только подумай, я чуть не проспал обед! Уже первый час. Ничего, сейчас мясо будет готово. Понюхай, пахнет-то как!

И он поднёс блюдо к самому носу Суматохи.

— Ой, уберите, меня мутит от одного вида еды, — взмолился Суматоха, отворачиваясь.

Его взгляд остановился на Фишере, который сидел, удобно прислонившись спиной к каюте, и что-то писал. Сложные расчеты заняли целый лист в его записной книжке. Рядом с ним на палубе лежал секстант и справочные таблицы.

— Только что взял высоту солнца, — сказал он, подведя итог. — До следующего острова на нашем пути триста двенадцать миль.

— Хорошо, успеем как следует выспаться. — Суматоха облегченно вздохнул и опять закрыл глаза.

Но совесть не давала ему уснуть. Как-никак он капитан, отвечает за судьбу команды! Вдруг они наскочат на какое-нибудь судно? В этой части Тихого океана движение гораздо оживленнее. Днем опасность не так велика, а ночью, если не вывесить топовый огонь, можно попасть в беду. Молодец Фишер, что захватил штормовой фонарь. Лучше всего укрепить на крестовине мачты блок, можно будет поднимать и опускать фонарь на веревке, не влезая на мачту. Но, конечно, сначала надо смастерить блок!

Суматоха обожал такие технические задачи. Спать ему совсем расхотелось, и, забыв про боль в животе, он встал, отыскал подходящий кусок дерева, собрал весь наличный инструмент и принялся строгать. Странное изделие, которое у него получилось, меньше всего напоминало блок.