Затем карлик постучал палкой в потолок. На верхней ступеньке деревянной лестницы появился человек гигантского роста.

Лоренцо сделал великану знак, и, когда тот спустился, передал этому человеку запечатанное письмо со словами:

– Вручишь герцогу Ангулемскому. Если он спросит, кто тебя прислал, объяснишь, что это весточка от карлика, предсказавшего ему в Медоне королевский трон.

После встречи с юным монархом, Кончини, Ришелье, герцогом Ангулемским и маркизом Сен-Маром Капестан вернулся в гостиницу «Генрих Великий», где Коголен сразу же доложил своему господину, что молодой маркиз поскакал за шевалье, горя желанием отправить его на тот свет.

– Я знаю, – отмахнулся Капестан, – он сумел меня разыскать.

– Значит, он вас не убил, сударь? – просиял Коголен. – Тогда, значит, господина маркиза больше нет в живых…

– Ошибаешься, он цел и невредим, – ответил шевалье. – Но разъярился пуще прежнего. Однако не пора ли обедать? – поинтересовался молодой человек.

– Конечно, сударь, – воскликнул Коголен, указывая на уже накрытый стол.

Когда шевалье насытился, верный оруженосец убрал грязные тарелки и отправился к хозяину постоялого двора.

– Мэтр Люро, – промолвил он, – мой господин прощает вас за то, что вы разгласили, какую честь он вам оказал, поселившись здесь.

– Ах, дражайший Коголен, – воскликнул Люро, – вы принесли мне счастливую весть, и если стакан доброго испанского вина может…

– Вижу, у вас доброе сердце, – вздохнул слуга Капестана. – Это крайне огорчительно для моего хозяина, ибо он намеревается вырвать вам язык…

– Вырвать мне язык? – заверещал трактирщик. – Да ваш хозяин рехнулся!

– Вовсе нет, – покачал головой Коголен. – Просто король поручил ему одно секретное дело… но все может провалиться, если враги Его Величества узнают, что господин шевалье живет в вашей гостинице.

Мэтр Люро хлопнул себя по лбу. – Теперь я все понял! – вскричал он с таинственным видом. – Вот отчего приходил сюда епископ Люсонский…

– Ах, епископ Люсонский? Собственной персоной? – поднял бровь Коголен. – Поручение Его Величества и в самом деле таково, что прелаты могут взбелениться… затронуты их интересы!

– О! Меня уже ничто не удивляет! – воскликнул мэтр Люро. – Каждому известно, каким влиянием обладает господин де Ришелье.

– Очень хорошо! – кивнул оруженосец. – Вы должны отваживать любых епископов, каноников, кюре и кардиналов, если те начнут здесь шляться… Они шпионят за моим хозяином. И смотрите… ежели что…

Мэтр Люро торжественно поклялся никому не говорить, что шевалье де Капестан по-прежнему пребывает в его достопочтенном заведении. И в результате в последующие дни Капестана, не подозревавшего ни о чем, берегли как зеницу ока: Сен-Мар, наведавшись в гостиницу «Генрих Великий», удалился в убеждении, что соперник сумел от него ускользнуть; Лаффема, заглянув распить бутылочку с мэтром Люро, даром потратил время и деньги, поскольку шпиону пришлось смириться с тем, что шевалье сменил место жительства.

Этими двумя вылазками дело и ограничилось. Никто не потревожил Капестана вплоть до двадцать второго августа – дня, которого молодой человек ждал с лихорадочным нетерпением, ибо в душе шевалье еще сохранялась слабая надежда отыскать след герцога Ангулемского, а, значит, и увидеться с Жизелью…

Двадцать второго августа Капестан выехал из «Генриха Великого» в сопровождении Коголена с таким расчетом, чтобы оказаться у таинственного дома точно на закате солнца.