|
— Это говорят ваши надзиратели? — Не будь мелочным. Я пришла поболтать с Мурбеллой. Она сказала, что ты здесь внизу. — Я думаю, вы знаете, что Мурбелла снова беременна. Не попытаться ли умиротворить ее? — За что мы благодарны. Я пришла сказать, что Шиана вновь хочет тебя посетить. К чему Одрейд объявлять об этом? Ее заставили вспомнить эльфа с Дюны, который превратился в Преподобную Мать (как они говорят, самую молодую за всю историю). Шиана, его доверенная собеседница, где-то там в пустыне, наблюдает за последним великим песчаным червем. Он наконец возрожден навсегда? С чего Одрейд интересоваться визитом Шианы? — Шиана хочет поговорить с тобой о Тиране. Одрейд ясно было видно, насколько эти слова удивили Айдахо. — Что я могу добавить к тому, что Шиана уже знает о Лито II? — потребовал он ответа. — Она — Преподобная Мать. — Ты коротко знал Атридесов. Ага, она снова охотится за Ментатом. — Но вы говорили, она хочет обсудить Лито, небезопасно думать о нем как об Атридесе. — Но он же был им, растворившийся в нечто более изначальное, чем кто-либо до него, но тем не менее он был одним из нас. Одним из нас. Так она напоминает, что и она тоже из Дома Атридес. Обращается к его нескончаемому долгу этой семье! — Так вы говорите. — Не прекратить ли нам играть в эти глупые игры? Привычная осторожность сжала его, как железный кулак. Он знал, ей это заметно. Преподобные Матери чертовски чувствительны. Айдахо смотрел ей в лицо, не осмеливаясь говорить, но зная, что даже такое молчание говорит слишком о многом. — Мы полагаем, что ты помнишь больше, чем выпадает на долю простому голе за его одну жизнь, — начала Одрейд и, когда Дункан ничего не ответил, продолжила: — Признайся, Дункан! Ты Ментат? По тому, как были сказаны эти слова, в которых было столько же вопроса, сколько и обвинения, он понял, его маскировке пришел конец. Мысль эта принесла почти облегчение. — Что если так? — Выращивая тебя, Тлейлаксу смешали клетки больше чем одной голы Айдахо. Гола Айдахо. Он отказывался думать о себе настолько абстрактно. — Почему Лего стал внезапно для вас так важен? — такая реакция неизбежно воспримется как признание. — Наш червь превратился в песчаную форель. — Они растут и размножаются? — Судя по всему, да. — Если вы не заключите их в контейнеры или не уничтожите их. Дом Ордена вскоре превратится во вторую Дюну. — Ты вычислил это, не правда ли? — Лито и я, вместе. — Так ты помнишь много жизней. Увлекательно. В чем-то это делает тебя похожим на нас. Какая непоколебимость в ее взгляде! — Думаю, совершенно другим. Во что бы то ни стало нужно сбить ее со следа! — К тебе вернулись воспоминания во время первой встречи с Мурбеллой? Кто додумался до этого? Луцилла? Она была там, могла догадаться, а потом поделиться своими подозрениями с Сестрами. Нет выхода, ему придется поднять смертельно страшный вопрос: — Я — не второй Квизац Хадерах! — Нет? Рассматривает его как объект, причем позволяя этому отразиться на ее лице. Жестокость, подумалось Айдахо. — Вы же знаете, что это не так! — он боролся за жизнь и знал это. Сражался не столько с Одрейд, сколько с теми, кто следит, а потом пересматривает отчеты ком-камер. — Расскажи мне о твоих воспоминаниях. Никуда не денешься — это уже приказ Великой Матери. — Я знаю… те жизни. Это, как одна непрерывная жизнь. — Накопленной тобой могло бы быть очень ценным для нас, Дункан. Ты помнишь и акслотль-автоклавы? Ее вопрос превратил его разум в подобие зонда, заставил появиться странные образы Тлейлаксу — гигантские курганы человеческой плоти расплываются перед еще несфокусированными глазами новорожденного, расплывчатые изображения, полувоспоминания о том, как его вытолкнуло из каналов рождения. |
