При упоминании о Солонике, ставшем притчей во языцех, в зале произошло заметное движение. Этот человек давно уже превратился едва ли не в символ беспомощности российской милиции перед лицом организованной преступности. Высоким чинам МВД оставалось лишь разводить руками: загадочный киллер, равно также и те, кто за ним стоит, объективно оказались сильней.

Во всяком случае – пока.

А милицейский генерал тем временем подвел свое выступление к главному тезису:

– ...мы, органы правопорядка, должны активизировать борьбу с организованной преступностью. В преддверии президентских выборов обострившаяся криминогенная ситуация может быть использована и в политических целях, и тогда...

Что произойдет в случае прихода к власти левых, милицейский начальник объяснил довольно завуалированно. Тем не менее его поняли все: неизбежна серьезная пертурбация и в МВД, и в РУОПе, и в ФСБ, а то и полная реорганизация этих структур. А тогда и те генералы, что ныне заседают в высоком президиуме, и те, что внимают выступающим в зале, и те, которые тут отсутствуют, – почти все они лишатся чинов, кабинетов, служебных лимузинов, правительственных кормушек и льгот. Уже не действующими генералами, а старыми пердунами пенсионерами будут выращивать на своих шести сотках в ближнем Подмосковье георгины да пописывать мемуары...

Последним выступал представитель Совета безопасности. Видимо, серьезность проблемы оргпреступности наконец осознали и в Кремле.

Невысокий, плотный мужчина с желтыми, словно стеклянными глазами, мосластыми кистями рук и удивительно маленьким лбом буквально вбивал в слушателей гвозди коротких, рубленых фраз:

– Вы должны осознать, что преступник, бандит, убийца – это уже не человек. Тот, кто встает на путь преступлений, тем самым вычеркивает себя из общества. Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения. Борьба должна быть беспощадной. В ваших руках будущее страны... – Послюнявив палец, желтоглазый перевернул страничку текста, и во время краткой паузы многие, наверное, подумали – куда убедительней прозвучали бы слова не о «будущем страны», а о личном будущем слу