— Вы угрожаете нам, коммандер? Хотите воспользоваться ярлыком, который на вас навесили репортеры?

Ведж не успел ответить, за него это сделал Акбар.

— Он не делал ничего подобного. И не собирается. Трибунал и сопутствующее ему расследование — дела военных, а коммандеру Антиллесу известно, что несанкционированная огласка некоторых сведений есть нарушение присяги, которую он давал, когда ему присвоили офицерское звание.

Еще ни разу в жизни адмирал не смотрел на своего подчиненного с таким напряжением. Ведж грустно улыбнулся Акбару.

Нет, адмирал, не получится. У меня тут бой с превосходящими силами противника, и боеприпасов уже не осталось. В создавшейся ситуации остается идти на прямой таран.

— Прошу прощения, адмирал, сэр, — отчеканил Антиллес. — Но я действительно угрожал собравшимся выступить с публичным заявлением. И от своего намерения не отказался. Если командование не позволяет мне высказать мнение о несправедливом поведении правительства, я всегда могу подать в отставку.

Вот этот выстрел по всем признакам холостым не был, да только эффект получился такой, что Ведж даже слегка растерялся. На рыбьей физиономии Акбара явственно проступило разочарование. Борек Фей'лиа победно оскалил зубы. У остальных членов правительства реакция представляла весь спектр от паники до мрачного признания.

Если его публичное выступление в защиту Селчу привлекло бы внимание, то скандальная отставка лучшего аса Альянса, которого репортеры иначе как освободителем Корусканта не называют, — событие классом повыше.

Принцесса Лейя, как прилежная ученица, подняла руку.

— Старший советник, я предлагаю сделать перерыв на один час. Мне бы хотелось воспользоваться случаем и переговорить с коммандером Антиллесом, если никто не возражает.

— Прошу вас, — Мон Мотма поднялась со своего места и подарила Веджу взгляд, в котором смешивались гордость и негодование, гнев и симпатия.

Ведж независимо вздернул вверх подбородок. Его не то чтобы пожалели, просто дали понять, что он лезет не в свое дело. Наверное, они были правы: он — всего лишь боевой летчик, они — вожди новой нации. Но он приходил в ярость от мысли, что именно их положение позволяло им с легкостью играть судьбой Селчу.

Генерал Кракен последним вышел из помещения и плотно прикрыл за собой дверь, оставив их наедине. Лейя была печальна; Ведж не видел ее раньше такой грустной.

— Если хочешь убедить меня не портить карьеру, благодарю за попытку, но ты меня не остановишь. Я останусь при своем.

Лейя не стала вставать, подходить, брать за руку, за что он ей был благодарен. Расстояние между ними давно перестало быть близким. Собственно, прикинул Антиллес, а разве они были когда-нибудь друзьями на самом деле? Соратниками, товарищами — да, наверное. Но друзьями? Нет, никогда.

— Я даже пытаться не стану, — принцесса покачивала головой, морща лоб. — Я хочу, чтобы ты знал… для меня очень важно, чтобы ты знал… я тоже считаю Селчу не виновным. Я знаю Зиму, сколько себя помню, а она влюблена в Тикхо по уши. А если уж она не почувствовала в нем угрозы, я ей верю. Я даже вообразить не могу, чтобы Тикхо кому-нибудь угрожал. Мы с тобой оба знаем, что суд будет несправедливым и грязным.

— Тогда помоги мне уговорить их остановиться. Хотя бы отложить трибунал.

— Если бы я могла, но не могу! — принцесса нервно вцепилась в подол бледнозеленого платья, сминая тонкую ткань. — Знаешь, зачем мне понадобился перерыв? Я хотела сказать тебе, что произойдет после того, как кто-нибудь здесь решит, что мы были достаточно вежливы, выслушивая тебя, и пора перейти к более важным вопросам.