— Просто не знал, что это именно вы, пока вы сюда не вошли.

— Нет, надо же, как только догадались! — Он удрученно покачал головой. — День выдался трудный. Не мешало бы глотнуть чего-нибудь. А вы что пьете? Водку с тоником?

— Нет, содовую.

Редмонд выпрямился.

— Не думаю, что готов последовать вашему примеру.

Он решительным шагом направился к бару. А затем вернулся с высоким бокалом с бледно-янтарной жидкостью, в которой болтался кубик льда. Судя по всему, взял виски с содовой. Я поймал себя на том, что гадаю: что за виски, какой именно марки.

Он уселся, приветственно приподнял бокал и отпил глоток. Редмонд был плотным мужчиной с мясистым лицом и характерным для любителей виски ярким румянцем на щеках. Но в глазах сразу можно было прочесть — парень он непростой и с мозгами.

— Джо Дуркин звонил, замолвил за вас словечко, — сообщил он. — Сказал, вы свой. Работали в полиции, награждены золотым значком. Служили вместе с Джо?

Я покачал головой:

— Нет, познакомились около года назад. К тому времени я был уже несколько лет в отставке.

— Стало быть, работаете частным сыщиком.

— Верно.

— Но я так понял, вы двое неплохо ладите. Чем занимаетесь сейчас?

— Ну, подваливает время от времени работенка, — ответил я. — Но мой интерес к делу Эллери носит чисто личный характер.

— Вот как? — Он нахмурился. — Вы служили в Шестом и вроде бы однажды там проводили опознание с его участием. Ничего не вышло, но ведь это вы вели дело? Давненько было, несколько лет прошло.

В ответ на это я заметил, что в целом он правильно обрисовал ситуацию, но только дело вел не я, просто как зритель присутствовал на опознании, когда свидетельница указала на другого человека.

— Но познакомился я с Эллери гораздо раньше, — добавил я.

И объяснил, что мы детьми жили и учились в Бронксе.

— Друг детства, — протянул Редмонд. — Потом один становится плохим парнем, а другой идет служить в полицию. Проходят годы, и они сталкиваются лицом к лицу в темном проулке. Гремит выстрел. Думаю, мотив ясен.

— Вам, может, и ясен. И Барри Фицджеральд играл в этом кино роль священника.

Он отпил еще глоток, и я напрягся, уловив запах виски. Шотландский.

— А потом вы теряете друг друга из виду, — продолжил Редмонд, — и он впутывается в историю, попадает в тюрьму и выходит оттуда, а потом его убивают, и на поминальную службу приходят две дюжины знакомых из «Анонимных алкоголиков», и вот вы здесь, и пьете содовую. По-прежнему удивляетесь, что я стал детективом?

— Удивлен, что они не назвали вашего посредника в сделках.

— Это всего лишь вопрос времени, — кивнул Редмонд. — Так что кино то же самое, только теперь коп и преступник встречаются на собрании «Анонимных алкоголиков». И вместо Барри Фицджеральда у нас новое главное действующее лицо, которое управляет всем этим шоу. Как его там, Спеллмен? О господи, нет, это кардинал. Вот уж, ей-богу, перепутал! Стиллмен.

— Сказал, что говорил с вами.

— Пару раз. Похоже, воспринял утрату очень тяжело, но ощущение такое, что за всем этим шиком-блеском кроется крепкий орешек. Он ведь был поручителем Эллери, что бы оно там ни означало. Был нечто вроде ребе в этом заведении?

— Ну, вроде того.

— Из тех, кто помогает вывернуть душу наизнанку, направить на путь истинный?

— В целом вы правы.

— А у вас есть поручитель?

Я кивнул.