|
Другое дело, что у него душа рвалась на части, когда он с коком приступил к расковыриванию стен. Острый конец двуручника, как бы он ни был закалён и крепок, мог лопнуть в любой момент. И хотя это не особо сказалось бы на рубящих качествах меча, но как бы он потом смотрелся без поблескивающего острия?
Поэтому вначале возились очень долго, с осторожностью. Уже и Фериоль, ведущий наблюдение за дворцовым коридором, не выдержал и зашипел из под свода: – Ну и чего вы там так долго копаетесь?! Ничего с твоей оглоблей не случится! Налегай! В крайнем случае, пока никого нет, можете и ударить ломами пару раз. Быстрей! Кончик меча опасно выгибался, но свою основную задачу выполнил: расширил несколько щелей и даже расшатал один камень в кладке. Дальше пустили в ход ломики, поддели самый сложный первый кусок и вывалили его под ноги. После чего пробить дыру насквозь и посветить внутрь вдвойне потайного помещения было только делом времени. Пробили, посветили. И сразу с содроганием наткнулись взглядами на жуткий оскал иссохшей до желтизны мумии. Додюр громко сглотнул: – Захоронку нашли, кажется… Монах Менгарец вздохнул, наоборот, с некоторым облегчением: – Ну, мёртвые нам не страшны. Навались, дружище! В течение следующего получаса они с остервенением и с максимальным напряжением своих модифицированных мускулов работали на развале стены. Да так увлеклись, что к моменту образования внушительного овала не сразу заметили предостерегающие световые сигналы со стороны жреца. А когда замерли, стараясь не дышать, то даже до них донёсся громкий топот из наружного коридора и голоса: – Вот иди сюда, сюда! Именно за этой стеной что то хрустело и скрежетало. Ну, слышишь? После короткой паузы раздался презрительный ответ: – В голове у тебя хрустит! Пить меньше надо! Напарник явно обиделся: – Ты за собой смотри, а в мой кубок не заглядывай! За свои пью! И если говорю, что скрежетало, то так оно и было! – Ну ладно, пусть… Но что теперь? Побежишь докладывать старшему смены? А ведь я подтвердить не могу, потому что ничего не слышу. Опять короткая тишина и уже более неуверенный голос: – Сейчас и правда всё тихо… – К тому же ты знаешь, что в последнее время дворец рушиться начал? – Да слухи это и сплетни! – Ну не скажи. Поговаривают, что дух Гранлео уже вернулся в эти стены, а скоро он и сам возродится, как феникс из пепла. Помнишь такую легенду? – Ох, каких только сказок не выдумают! – Глупец! Уже не один из наших слышал угрожающие шепотки из стен, а кое кто даже слова разобрал: «Всех уничтожу!..» Но для того чтобы Гранлео силы и плоть обрёл, ему надо из своего дворца жёсткость в себя втянуть, вот стены он ломает, вот силёнки в себя и втягивает. Кажется, своего напарника рассказчик всё таки запугал, потому что тот стал говорить гораздо тише и уважительнее: – Ну а нам то император ничего плохого не сделает? Вдруг это плохая примета – подобный хруст услышать? – Да, и такое поговаривают… К тому моменту Фериоль задумал одну пакость. Не в силах удержаться, он прикрыл ладонью отверстие для подсмотра, посветил фонарём себе на лицо и мимикой показал Виктору, что желает напугать охранников нужным шёпотом. Тот пожал плечами, переглянулся с Додюром и согласно кивнул в ответ. Умных соправителей в Триумвирате не осталось, так что можно и пошутить. Это покойный князь Парайни, узнав о странном шёпоте, приказал бы в том месте разобрать стены, чего бы это ни стоило. А тут оставшемуся герцогу Здорну будет не до этого, да и сама пакость упадёт на благодатную почву: солдаты охраны и сами уже вон чего нафантазировали. Только пара охранников собралась двинуться дальше по своему маршруту осмотра, как под сводами коридора пронёсся неприятный шёпот, поднимающий дыбом волосы на затылке: – Всех уничтожу у у у у!. |
