– Официально немного. Прежде всего: квартиру в Москве и две машины, одну из которых она продала. Денег в ее квартире так и не нашли, счета проверили, поступлений за последнюю неделю не было. Возможно, ее убили из‑за денег, которые она выручила за машину. Кому‑то сумма в тридцать тысяч долларов показалась вполне заманчивой.

– Думаю, эти деньги сейчас у меня. – Мужчины взглянули на меня с непониманием. – Объясняю, как я вышла на эту квартиру. Сегодня со службой доставки я получила пакет с тридцатью тысячами долларов и записку. – Я протянула листок Артему. – Поехала в службу доставки, по их правилам отправитель обязан указать свой адрес.

– И там был указан этот адрес? – вроде бы не поверил Артем. – А чья фамилия?

– Некоего Хрущева Б.Г.

– Может, есть смысл поискать парня? – внес предложение Новиков.

– Поискать, конечно, можно, – кивнула я, – но, скорее всего, этого Хрущева в природе не существует. Там висел образец заполнения бланка как раз с этой фамилией. Девушка, которая принимала пакет, внимание на сие не обратила, а мне показалось это интересным.

– Дядя затейник, фамилию назвал чужую, а вот адрес указал правильно.

– Точно. Он не хотел, чтобы мы его нашли, но очень хотел, чтобы обнаружили эту квартиру. Поскорее обнаружили. Зачем? Боялся, что долго провозимся… –

– И не успеем до двадцать шестого? Если, конечно, Лялин прав и каракули на паркете это дата?

– Очень похоже на правду, – опять кивнула я.

– Тогда выходит, что Луганская не только тебе сказала о своем возможном убийстве. Когда отправили пакет?

– Вчера.

– Значит, узнав о гибели Луганской, кто‑то выполнил ее волю, переслав тебе пакет. И этот адрес указал по ее настоянию.

– Вот тут самое интересное, – усмехнулась я. – На первый взгляд все вроде бы просто: женщина боится близкого и любимого человека, не просто боится, подозревает, что он ее убьет. Она якобы орудие готовящегося преступления, после совершения которого он не оставит ее в живых. Свидетели, как известно, долго не живут. Желая посмертно наказать обидчика, Луганская встречается со мной, несет что‑то маловразумительное, но, несмотря на это, заинтриговать меня она все‑таки смогла, намеком на то, что я, она и таинственный любовник как‑то связаны.

– Она могла это придумать, чтобы тебе стало интересно.

– Допустим. Рассказав все мне, она выбрала из своих знакомых человека, мужчину, заметь, а не женщину…

– Какая разница?

– Ну… обычно первой на ум приходит подруга. Впрочем, разница на самом деле небольшая. Так вот, она и ему что‑то сообщила о своей предполагаемой смерти и просила, если это грустное событие произойдет, отправить мне пакет с тридцатью тысячами долларов, что выручила за машину, и запиской. Дядя пожелал остаться неизвестным, но сообщил нам адрес этой квартиры по желанию все той же Луганской.

– Ну, – кивнул Артем. – По‑моему, все логично.

– А по‑моему, это бред. От начала до конца.

– Если ты на тот счет, что девушка пошутила, так я хочу напомнить: ее убили.

– С этим не поспоришь, – согласилась я. – Вряд ли девушка шутила. Чего не скажешь о ее дружке, или кем там он ей доводится. Мы знаем, что написать что‑либо после первого выстрела Светлана не могла, следовательно, надпись оставил убийца. Так?

– Выходит, так.

– Мы решили, что это дата, дата предполагаемого преступления. Зачем убийце сообщать ее нам и тем самым предупреждать? Записку Светланы ты читал, в ней никакого намека на то, кто мог убить и за что, хотя логичнее помочь мне и как‑то намекнуть на врагов.