— Почему ты, отец, не рассказал мне о девочке, похищенной пиратами? Я бы еще в Александрии могла взять ее к себе, тем более что в нашей судьбе есть что-то общее. Не пойму, как ты мог оставить девочку на попечение этого злодея работорговца, который помогает тебе доставить невольников в Капису! Ты купил ее и тотчас же забыл. Как это горестно!

— Слишком много забот и печалей тревожат меня, — отвечал Хайран. — А рабы — это тот же товар. Я не привык думать о судьбе раба. Если вникать в горестную жизнь невольника, то надо отказаться от моего занятия вести торговлю тем товаром, который приносит прибыль. Мое большое достояние исчезло бы, как растаявшее облако. Впрочем, если тебе хочется увидеть Сфрагис, я велю привести ее к тебе. Только не удивляйся, если она будет в лохмотьях. Нам невыгодно покупать одежду рабам. Ты сама знаешь, что я редко торговал таким неприятным товаром, а сейчас судьба заставила. Для спасения твоего жениха и моего брата я на все готов.

— Вели привести ко мне Сфрагис, — прошептала Байт, стараясь скрыть душившие ее слезы. — Мне казалось, что мы с тобой, отец, понимаем друг друга, но, может быть, я заблуждаюсь. Мудрецы говорят, что, сказавши первую букву алфавита, назови и вторую. Ты купил ее, потому что пожалел, а потом забыл и оставил ее голодную в знойной пустыне. Поистине не быть тебе буддистом. Да и христианином не быть.

— Не быть, дочь моя. Было бы ужасно, если бы я последовал их путем. Тебе же было бы плохо.

Сфрагис знакомится с Байт

За прошедшие несколько дней, с тех пор как покинули гостеприимный дом монахов, Клеону удалось немного облегчить состояние Сфрагис. Он поил ее настойкой и следил за тем, чтобы ей не давали грубой пищи, которая могла свести ее в могилу. Заботливый монах из послушников, молодой и отзывчивый, тайно от повара собрал овощей на огороде и дал их Сфрагис, чтобы она могла сварить себе немного еды во время остановок. Эти овощи, по мнению Клеона, должны были помочь бедной девушке.

Но дни шли, а желтизна не проходила. То жар, то озноб изводили Сфрагис. Клеон отчаялся. Он сказал Каллисфении, что девочка слаба и, возможно, не доедет до Каписы. Тогда Каллисфения обратилась к начальнику рабов и сказала, что рабыня погибает, но в караване могут быть люди, которые везут с собой целебные травы.

— Ничего не стоит добыть целебного зелья, — стоит лишь спросить у незнакомых людей, — сказала Каллисфения.

Начальник рабов побоялся гнева Хайрана и сообщил ему о беде. На привале купец обошел людей, примкнувших к каравану в пути, и столкнулся с человеком очень приятной внешности, на вид добрым и приветливым, но очень молчаливым. Этот человек ни с кем не знакомился, отдыхал в стороне от всех других, пользуясь услугами своих людей, на вид похожих на нубийцев. Одежда этого человека была простой, но удобной для дороги, и трудно было сказать, паломник он, ученый или поэт. И откуда он. Чем-то он напоминал египтянина, но хорошо говорил на греческом и тотчас ответил, когда Хайран попросил у него помощи.

— Пусть лекарь из греков подойдет ко мне, — ответил неизвестный. — Впрочем, пусть приведет рабыню.

Клеон привел Сфрагис, и этот человек, видимо лекарь, очень внимательно ее осмотрел, послушал сердце, спросил, давно ли она заболела и на что жалуется. Он сказал Клеону, что девочка больна лихорадкой, измучена невзгодами, истощена голодом. Он дал несколько настоек и велел пить их три раза в день, а в конце пути сообщить ему, помогли ли эти лекарства. Клеон усердно выполнял указания незнакомца, понимая, что перед ним лекарь, который превосходит его в знаниях болезней. Ведь он, Клеон, не разгадал лихорадки.

Настойки, предложенные Сфрагис незнакомцем, помогли ей.

Когда слуга Байт потребовал для госпожи невольницу Сфрагис, начальник рабов забеспокоился.