|
– Жена, пожалуй, права, упрекая нас, что мы забываем о своих семьях. – Да, да, разумеется, ваша супруга права! – воскликнул Грану. Майор энергичным жестом нахлобучил шляпу и решительно заявил: – Права или не права, мне все равно. Я майор национальной гвардии, и мне давно уже пора быть в мэрии. Признайтесь, что вы струсили и оставляете меня одного. Что ж, прощайте! Он уже взялся за ручку двери, но Ругон удержал его. – Послушайте, Сикардо… И он увлек его в сторону, заметив, что Вюйе насторожил свои огромные уши. Потом он шопотом объяснил майору, что необходимо оставить в резерве хоть немного людей, чтобы восстановить порядок в городе после ухода повстанцев. И так как свирепый вояка упрямился, отказываясь покинуть свой пост, то Пьер вызвался встать во главе резерва. – Дайте мне ключ от сарая, где хранятся ружья и патроны, – сказал он, – и прикажите, чтобы человек пятьдесят наших были наготове. Сикардо согласился, наконец, на эти меры предосторожности. Он вручил Пьеру ключ от сарая, конечно, и сам понимая, что сопротивление бесполезно, но все же считая своим долгом рискнуть собой. Во время этих переговоров маркиз с лукавым видом шепнул несколько слов на ухо Фелисите. Должно быть, он поздравлял ее с мастерски разыгранной сценой. Старуха не могла скрыть улыбки. Когда Сикардо, собираясь уходить, пожал руку Ругону, она спросила его с убитым видом: – Так вы решительно нас покидаете? – Старый наполеоновский солдат никогда не отступит перед чернью, – ответил он. Он был уже на площадке лестницы, когда Грану кинулся за ним. – Если вы идете в мэрию, то предупредите мэра о том, что происходит. А я пойду успокою жену. Фелисите, в свою очередь, нагнулась к уху маркиза и прошептала с тайной радостью: – Честное слово, мне хочется, чтобы майора арестовали. У него слишком много пыла. Между тем Ругон проводил Грану обратно в гостиную. Рудье, следивший из своего угла за всей сценой и одобрявший энергичными жестами все меры предосторожности, присоединился к ним. Когда маркиз и Вюйе поднялись со своих мест, Пьер сказал: – Здесь остались одни мирные люди, так вот что я предлагаю: надо нам всем спрятаться, чтобы избежать ареста и быть на свободе, когда сила опять окажется на нашей стороне. Грану готов был обнять его. Рудье и Вюйе вздохнули свободнее. – Вы скоро понадобитесь мне, господа, – важно продолжал торговец маслом, – нам выпадет честь восстановить порядок в Плассане. – Рассчитывайте на нас! – воскликнул Вюйе с воодушевлением, испугавшим Фелисите. Но время шло. Странные защитники Плассана, которые прятались, чтобы лучше защитить город, спешили каждый укрыться в свою нору. Оставшись наедине с женой, Пьер посоветовал ей не баррикадироваться, но если к ней придут, отвечать, что муж ненадолго уехал. А так как Фелисите разыгрывала из себя дурочку, притворяясь, что ей страшно, и спрашивала, чем все это кончится, он резко сказал: – Не твое дело: предоставь мне одному вести наши дела. Они от этого только выиграют. Через минуту он уже быстро шел по улице Банн. Дойдя до проспекта Созер, он увидел, что из старого квартала с пением марсельезы вышел отряд рабочих. «Чорт возьми! – подумал он. – Еле успел! В городе восстание!» Ускорив шаг, он направился к Римским воротам. Пока сторож медленно их отпирал, Пьер обливался холодным потом. Пройдя несколько шагов по дороге, он увидел в лунном сиянии, на другом конце предместья, колонну повстанцев; их ружья поблескивали в серебристых лучах луны. Пьер со всех ног пустился к тупику св. Митра и прибежал к матери, у которой не бывал уже много лет. IV Антуан Маккар вернулся в Плассан после падения Наполеона. Благодаря особой удаче ему не пришлось участвовать ни в одном из последних смертоносных походов императора. |
