|
На конференции, состоявшейся в 2002 году и посвященной 40-летию карибского кризиса, был рассказан один из характерных эпизодов этой конфронтации. Эскадренный миноносец «Бил», находившийся вблизи побережья Кубы, стал сбрасывать глубинные бомбы на советскую подводную лодку Б-59. Три офицера этого подводного судна могли принять решение применить ядерное оружие, находившееся на борту лодки. Хотя двое склонялись к этому решению, один из офицеров не согласился с ними. Комментируя эту историю, бывший министр обороны США Р. Макнамара заявил, что ядерное нападение на американский корабль могло бы вылиться в полномасштабный обмен ядерными ударами между двумя супердержавами. Другой участник конференции бывший сотрудник ЦРУ Д. Бругиони утверждал: «27 октября – день, который я никогда не забуду. Наша планета могла бы быть уничтожена».
Алексеев писал: «Почувствовав, что США находятся в преддверии войны, он (Джон Кеннеди) поручил своему брату Роберту срочно встретиться с советским послом в Вашингтоне Добрыниным. В обмен на вывод ракет Дж. Кеннеди принимал на себя джентльменское обязательство не только не нападать на Кубу, но и удерживать своих союзников от этого шага». Тем временем Хрущев направил телеграмму Плиеву с требованием запретить применять ракеты и посадить все советские истребители. В «ночь на 28 октября, – вспоминал Алексеев, – Советским правительством без консультации с Фиделем Кастро было решено принять условия Кеннеди». В своем послании президенту США от 28 октября Хрущев упоминал о том, что американские самолеты в последнее время дважды вторгались в советское пространство. Последнее нарушение произошло в районе Чукотки 28 октября. Однако Советское правительство решило не реагировать на это нарушение, чтобы не усугублять и без того напряженную обстановку.
Среди друзей
Алексеев вспоминал: «Последнее письмо Председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева президенту США Дж. Кеннеди было передано открытым текстом по Московскому радио. Позднее, во время визита Ф. Кастро в СССР в мае 1963 года, Хрущев рассказывал, что такая поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с последующим вторжением на остров». 28 октября в Президиуме ЦК КПСС было подготовлено конфиденциальное письмо Хрущева для Кеннеди. Еще раз подтверждая намерение демонтировать ракеты на Кубе, он напоминал о предложении убрать американские ракеты из Турции, ссылался на позитивное отношение к этому предложению Р. Кеннеди и просил президента США не затягивать с выводом этих ракет. 28 октября Р. Кеннеди вновь подтвердил Добрынину намерение США убрать ракеты из Турции (что потом и было осуществлено). Узнав, что Советское правительство приняло решение, не позаботившись уведомить об этом Кубу, правительство США стало подчеркнуто игнорировать Кубу в ходе последовавших переговоров об условиях вывода советских ракет. Поэтому переговоры, которые в Гаване с Кастро и в Нью-Йорке с У Таном и американскими дипломатами вели А. И. Микоян и В. В. Кузнецов, шли с трудом. Наконец, 20 ноября 1962 года переговоры завершились. Кеннеди объявил о снятии «карантина». Советское правительство объявило об отмене повышенной боевой готовности советских вооруженных сил. Кризис, поставивший мир на грань уничтожения, закончился. Итоги кризиса были многообразны и неоднозначны для Советского Союза. С одной стороны, очевидно, что плохо продуманное и рискованное решение Хрущева о размещении ракет на Кубе во многом спровоцировало развязывание кризиса, поставившего мир перед угрозой ядерной катастрофы. Следствием кризиса стало политическое поражение СССР, вынужденного отступить под американским диктатом. |
