14

Гвискар вышел из Велеса Красного, провожаемый восторженным испугом трех десятков зегресовых зольдатиков, которые совершенно не входили в гвискаров estimate.

Гвискар прихрамывал. Какой‑то идиот пустил ему в затылок одинокую стрелу. Промахнулся, вдобавок.

Тень глиняного человека потускнела – это камнем пущенный в небо дым Разрушающего и Создающего притушил на время солнце.

15

В ущелье его ждала Гибор и подарки: три застреленных Зегреса – младшие братья Магомы.

– Они беж‑жали моего гнева! – Гвискар артистически заломил бровь и из свежего пореза на лбу вышли несколько лишних капель дурной крови.

– И повстречались с моим. Умойся, Гвискар.

– Устала?

– Устала.

– Значит, сегодня не будем? – спросил Гвискар.

Он ошибся, конечно.

16

Гвискар и Гибор дулись в кости под стеной госпиталя, когда ворота взяли рамой кортеж Изабеллы Бургундской. Гибор была поглощена комбинаторикой.

– Нет, ты только глянь! – Гвискар даже улыбнулся – без нужды, то есть когда не требовалось изображать обаяшечку или наводить коварный политес, он делал это нечасто. Не из злобности, которая якобы имманентна глиняным людям, а просто от лени, которая им действительно имманентна.

Изабелла Португальская была симпатична Гвискару куда больше Жануария. Жануарий – неплохой босс, но, как выражался Гвискар, «изрядно притомил».

– Да посмотри же, ну! К нам приехал кто‑то очень важный!

– Не посмотрю. Пока я буду смотреть, ты опять нажульничаешь, – огрызнулась Гибор, которой ужасно не везло сегодня.

Она потрясла кожаный конус с тройкой игральных костей. Она решила рискнуть и бороться за «стрит».

– Не будь занудой, милая! Что теперь твои кости, когда тут сама герцогиня Бургундская?

Стоило прозвучать имени, как Гибор подняла глаза с игрального платка и выпрямила спину. Безусловный рефлекс придворной дамы.

– Мои рыбки! Живые и здоровые! Вы кудесник, Жануарий! – всплеснула руками Изабелла, отослав всем присутствующим один‑единственный воздушный поцелуй на собачью драку.

17

– Знаешь, она какая‑то слишком суетливая. Крикливая. Как я раньше не замечал?

– Согласись, мы многое раньше не замечали, – сакраментально заметила Гибор.

– И мне не нравится, что она нас назвала «рыбками». Я терпеть не могу, когда сюсюкают.

– И я. Ну и что с того?

– А то. Мы с ней никуда не поедем. У меня от её писка закладывает уши, – вполголоса заметил Гвискар, глядя на Изабеллу, которая щебетала Жануарию о житье‑бытье, о святых мощах, которые везет в особом ларце, о замечательных арабах, которые бывают такими красивыми, о своём пятилетнем сынишке, Карле, который пишет ей такие смышленые письма; о том, например, как он встретил волшебного пса. ("Представляете, так трогательно сказать: «волшебного пса»!)

– Тогда куда мы поедем, если не с ней? – спросила Гибор.

– Знаешь, у меня есть виды на один замок у моря. Мы будем купаться, если захотим.

– А у его хозяина есть виды на нас в этом замке?

– Это проблема решаемая, – обнадёжил её Гвискар.

– Тогда лучше поедем во Флоренцию. Там тоже можно купаться.

– В говне? – насмешливо спросил Гвискар.

Гибор нервно потрясла колпак с костями. Швырнуть бы их в рожу этому мужлану!

– Давай так, – предложила Гибор после десятисекундной борьбы с искушением.