В "Путешествии в Икстлан" есть любопытный эпизод, где дон Хуан говорит о будущей смерти своего ученика: "Лучшее, что ты сделаешь в жизни, придется на ее конец. Ты предпочитаешь умирающее, старое солнце, желтоватое и мягкое. Ты не любишь жару, а любишь свечение. Поэтому, когда явится за тобой смерть, ты будешь танцевать на этом холме до конца дня. А твоя смерть будет сидеть здесь и смотреть на тебя. Заходящее солнце осветит твой лик, не обжигая, как сегодня. Закончив танец, ты устремишь взор к солнцу, потому что никогда больше не увидишь его ни во сне, ни наяву. И твоя смерть укажет на юг, в бесконечность".

Значительная часть "Путешествия в Икстлан" посвящена "неделанию". Неделание означает отказ от приобретенных навыков: "Сотни и сотни раз дон Хуан шептал мне на ухо, что ключом к силе является "неделание" того, что я умел делать. Например, глядя на дерево, я сразу сосредоточивался на листве и никогда не смотрел на тень листьев или пространство между листьями".

И вот когда рассказ уже подходит к концу, внезапно начинается вторая часть.

Теперь основной собеседник Карлоса — дон Хенаро. Он рассказывает о дальней поездке в Икстлан, во время которой пережил опасные встречи с "союзниками": "Когда и как вы приехали в Икстлан?" — спросил Карлос. Хуан и Хенаро расхохотались: "Так вот что для тебя конечный результат! — сказал дон Хуан. — Скажем так, у путешествия Хенаро никогда не будет конца. Он и сейчас на пути в Икстлан".

Значит, мы постоянно находимся на пути в Икстлан?

СТРАТЕГИЯ СТИРАНИЯ

Однажды в Мексике Кастанеда встречает Алехандро Ходоровского. Но стоит ли удивляться этому внезапному появлению? Режиссер, писатель и исследователь языка таро, Ходоровский также относится к породе людей, способных заинтересовать Карлоса. Вот как он описывает место встречи: "Это был мясной ресторан, куда я зашел с одной мексиканской актрисой". Кастанеда сидел за несколько столиков от них в компании мужчины и женщины. Женщина узнала мексиканскую актрису и предложила запросто пообщаться: "Не крупного, но плотного сложения, с кудрявыми волосами и немного приплюснутым носом, Кастанеда имел крестьянскую внешность. Его можно было принять за официанта. Но, стоило ему заговорить, он превращался в блестяще образованного принца. Мы побеседовали о совместном фильме про дона Хуана. Потом у него сильно разболелся желудок. Я вызвал такси, и Карлос уехал в отель".

Журналисты дерутся за встречу с ним. Пресса уделяет Кастанеде немало внимания. В частности, "Нью-Йоркское книжное обозрение" посвящает ему в октябре 1972 года большую статью. Профессор антропологии Карлтон-колледжа Пол Райсман пишет, что произведения Карлоса Кастанеды выходят за пределы традиционной антропологической науки: "Результатом для нас является весьма плодотворное сотрудничество, и, учитывая этот аспект работы, я полагаю, есть основание называть это наукой". Знакомя читателя с секретным языком дона Хуана, Карлос создает антропологическое произведение.

Пол Райсман защищает не только истинность слов дона Хуана, но и научность подхода Карлоса. Эта твердая позиция не у всех вызывает одобрение.

В ноябрьском номере "Нью-Йоркского книжного обозрения" за 1972 год Джойс Кэрол Оутс отвечает Райсману: "Мнение Пола Райсмана о трех произведениях Карлоса Кастанеды, хотя и высказанное умно и учтиво, меня совершенно ошеломило. Возможно ли, чтобы эти книги не были вымыслом?"

В декабре полемика разгорается с новой силой, когда Кастанеда дает ответ в журнале "Психология сегодня": "Заявление о том, что я выдумал такого человека, как дон Хуан, просто поразительно.