Внук. Ну, это нам не помеха. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Окулист. Я не готов. Итак, в чем дело?

Внук. Вы, наверно, хотели сказать -- в ком?

Окулист. Я никого не знаю, я ни в чем не принимал участия, я не знаю никаких адресов. Я ничего вам не скажу.

Внук. А если я попрошу по-хорошему?

Окулист. Что вас интересует?

Внук. Почему вы хотели, чтобы Дедушка стрелял в мишень или птичек?

Окулист. Во имя гуманизма и сохранения моральных принципов сосуществования между людьми.

Внук. А почему вы хотели отобрать у Дедушки ружье?

Окулист. Я думал... я думал, что это может стать опасным, и поэтому...

Внук. Опасным? А для кого?

Окулист. Как-никак, это старый человек, наверно, очень честный, но потрепанный жизнью, зрение ослаблено... В конце концов, он может ошибиться!

Внук. Я спрашиваю, для кого опасно?

Окулист. Ну, вообще. Для всех.

Внук. Для всех! Посмотрите на меня. Разве я боюсь этой опасности? Нет. А сказать вам почему?

Окулист. Откуда я знаю... может быть, отсутствие воображения...

Внук. Я не боюсь, потому что я не... Вы знаете, что я не... Ну? Ка... Ка... Ну, смелее!

Окулист. (заикаясь) Ка... Ка...

Внук. Ну, Ка... Ка... Каро...

Окулист. Каро...

Внук. Кароль... ль...

Окулист. Кароль.

Внук. Ну, вот видите (пауза).

Окулист. (про себя). Нет, это уже слишком.

Внук. Ни один простой честный человек на свете ничего не имеет против того. Чтобы Дедушка выстрелил. Те, у кого совесть чиста, могут спать спокойно. Но Кароль! О! Он трясется от страха. И правильно. Потому что знает, что мы его найдем везде, а тем более теперь, когда у Дедушки есть очки!

Окулист. (истерически). Почему вы не даете мне выйти? Это не демократично!

Внук. Еще того лучше! В эту минуту миллионы простых спокойных людей во всем мире входят и выходят, когда хотят. Самые обычные двери на петлях, раздвижные или наконец, маятниковые, занавеси из бисера или циновки -- скрип и шорох этих дверей раздается непрерывно, свободно и радостно. Только вы, толко вы не принадлежите к этим веселым массам! Разве это наша вина?

Окулист. Что вы имеете против меня?

Внук. Вы -- Кароль.

Окулист. Нет!

Внук. А кто протестовал. Когда я сказал, что ружье уже двадцать лет заряжено, и что такое положение вещей не может дольше продолжаться? Кто хотел принудить Дедушку к чтению?

Окулист. Вздор!

Внук. Кто не хотел дать очки бедному старику? Вы -- Кароль!

Окулист. Нет! Клянусь вам (поспешно шарит в кармане). Я вам паспорт покажу!

Внук. Паспорт ничего не значит. Дедушка тебя узнал, Кароль!

Окулист. Дедушка может ошибиться!

Внук. Дедушка! Начинаем (Дедушка спускает предохранитель)!

Окулист. Господа, подождите, это какая-то ошибка, трагическое недоразумение, я не утверждаю, что Кароль не виновен. Наоборот, это, вероятно, какой-то на редкость отвратительный тип, но при чем тут я? Пусть Дедушка оглядится, проанализирует. Ко мне всегда можно вернуться! Я принимаю по четным дням, с двух до шести, считайте, господа, что я у вас в кармане. А тем временем можно осмотреться. Ей богу, стоит. А что, если настоящий Кароль сидит где-нибудь в тепле, пьет молоко и посмеивается над вами в кулак? Такая мысль не приходила вам в голову?

Внук. Это факт. Но ведь на свете может быть не один Кароль. Может, их два, три? Дедушка, давай пальнем в этого и сразу начнем искать дальше, на всякий случай.

Окулист. Два? Три? Десять, сто, все могут быть Каролями, все, только не я. А вы тратите здесь столько времени на того. Кто не является Каролем, в то время как те, настоящие Кароли, разгуливают где хотят.

Внук. Дедушка, это мысль. Кто сказал что он один? Дедушка, у тебя есть патроны?

Дедушка. Хо-хо, хватит, хватит на всех!

Внук.